Пашкины вопли также вдруг перешли в хрип – и оборвались. Осталась лишь музыка. Воистину чудесная. Убийственно красивая.
Осторожно!
Суммарный ущерб Здоровью от вредоносного воздействия превысил 50 %!
Во избежание угрозы гибели устраните воздействие!
Как его, блин, устранить?! Если ни пошевелиться (вторая моя рука уже тоже оказалась примотана, как была – поднятая), ни в меню пошуровать!
Я покосился на Иванова (голова уже толком не поворачивалась), ожидая увидеть его «полосу жизни» почти растаявшей (с его 3-м Уровнем сколько у Пашки всего-то баллов?!), но зелени там оставалось еще почти половина: должно быть, Здоровье у нас высасывалось не одинаково, а пропорционально максимуму.
Что ж, значит, сдохнем одновременно…
Вот засада! И ничего же не сделаешь! Будь у меня возможность использовать Ки… Нужная кнопка меню не выглядела мертвой, но, увы, значение Мудрости «3» (третий балл вернулся в строчку с отменой дебаффа) низводило ценность этого обстоятельства к нулю – привередливая Ки нуждалась в «четверке».
Что ж, как говаривали классики, оставалось одно – пропадать.
* * *
Осторожно!
Суммарный ущерб Здоровью от вредоносного воздействия превысил 90 %!
Во избежание угрозы гибели немедленно устраните воздействие!
Внезапно перед моим устремленным в одну точку почти потухшим взором хищно сверкнула сталь кинжала-танто, и стягивающие меня путы разом опали. Еще толком не веря в происходящее, я обернулся: шагнув от меня к Пашке, невесть откуда взявшаяся Маша уже освобождала моего приятеля. Неподалеку на земле валялась разбитая в щепы лютня, над которой на коленях стояла в слезах Йорогумо. Ее заломанные в отчаянии руки прямо на моих глазах трансформировались в мохнатые паучьи лапы.
Почти на автомате я вызвал меню – доступ в Инвентарь был открыт. Выхватив их хранилища бутылочку с сакэ, я торопливо наполнил чашку, осушил ее почти залпом – и наполнил снова, для Иванова.
– Что это было? – пробормотал Пашка, пятясь от наполовину обернувшейся паучихой музыкантши.
Вместо ответа я сунул в руку приятеля чашку с целебным напитком.
– Русским языком написано же: Йорогумо, – бросила между тем ему Антонова. – Паук-демон, принимающий образ блудницы с лютней. Заманивает музыкой простодушных путников, обвивает их паутиной и пожирает. Сперва, правда, как говорят, предается с жертвами разного рода утехам… Ну, вы поняли… Но, по-моему, это уже выдумки. Как бы то ни было, к счастью, на прекрасную половину игроков ее чары не действуют.
– Хорошо все-таки, что ты у нас не мужик из Киева, – пробормотал я почти беззвучно.