* * *
— Твою мать! — прогундосил должник, зажав раненое место рукой и тихо поскуливая от боли.
Как-то мне говорил один боксёр, что нос — одна из самых болезненных точек в теле человека. Правда, он называл ещё одну, но предупредил, что это запрещённый удар. Ну и ещё добавил, что если не складывается никак — то грызи уши. Если и проиграешь, то хоть не так обидно будет.
Смотрю, не соврал боксёр. В нос — больно.
Кровь хлынула так, что кисти рук мгновенно располосовало красными лентами.
— Я ше фказал — подпифу, — неразборчиво стенал тщедушный, закидывая голову.
— Простите, но мне просто некогда с вами играться. А уж тем более ждать, пока вы будете искать ручку. Как, вы говорите, ваше имя?
— Колесников Алексей, — решил не испытывать судьбу Алёшенька.
— Вот и прекрасно.
И, не дожидаясь, когда он там одумается, я взял его руку, приложил к листу и тут же отбросил. Фи, как это мерзко.
Тщедушный зашипел, растирая запястье с выведенным красивыми вензелями долговым знаком — Демоновой печатью. Я свою часть сделки выполнил по умолчанию — не убил.
Хотя тут тоже всё не очень. Если вдруг убью, то договор расторгается сам собой. Печально, но терпимо. Если что, найду его в Аду, когда вернусь. Вот тогда и поиздеваюсь от души. С размахом.
— Теперь собирайтесь и можете быть свободны. И да, нарушение условий договора повлечёт за собой мгновенную неминуемую смерть. На вашем месте я бы судьбу не испытывал.
Дальше разговаривать с ним у меня настроения не было.
Если дурак, то у меня будет ещё одна душа. Если не совсем дурак — то тоже душа, только через пять лет.
Правда, договор такого рода противоречит устоям самих демонических контрактов. Всё же я должен бы оказать ему услугу. Но допустим, это она и есть — я его не буду убивать.
Алексей поднялся и, шатаясь, поплёлся вниз по лестнице. Я сначала подумал вернуться к Соне, но вовремя вспомнил, что там ещё вроде как Клавдия Степановна в магазине. А она дама в возрасте и нервы ей противопоказаны. Сейчас наш гость начнёт сопли распускать, подумает, что ему всё можно… Клавдия Степановна разнервничается…
В общем, я спустился следом.
— Помирились? — тут же полюбопытствовала тетя Клава, оторвавшись от любимого турецкого сериала и даже подпрыгнув на стуле. — Ой, господи! А что же это… А как?
— Физиономией о косяк! — успокоил я нашу продавщицу, обворожительно улыбнувшись и предупредив собравшиеся на языке переживательной дамы бальзаковского возраста вопросы. — Не волнуйтесь. И не отвлекайтесь. У вас там, в сериале, сейчас муж жену с любовником застанет. Всё пропустите, дорогуша!