Шли мы молча. Каждый думал о чём-то своем. Не знаю, что за тараканы сейчас пировали в голове Алека, потому как выглядел он как воин перед решающим боем. Мои справляли по мне поминки. С размахом, нужно сказать. С причитаниями и подвываниями в стиле: «На кого ж ты нас оставляешь, горемычны-ы-ых..?!»
В общем, виделись мне впереди пытки калёным железом и всё такое. Так что к воротам особняка Волена я подошла уже готовая к тому, что буду защищаться фактами, аргументами, кулаками и зубами. Может, даже тем красивеньким золочёным канделябром, что стоял в столовой исключительно для красоты.
— Всё. До понедельника! — с облегчением и чувством выполненного долга сказал Алек, буквально затолкав меня в калитку.
— Угу… — попрощалась я, махнув рукой, не глядя на одногруппника.
Шаг. Ещё шаг.
Тук-тук. Входная дверь открылась, предоставив на моё обозрение Эда с его вечно бесстрастной физиономией.
— Магистр ожидает вас в библиотеке, госпожа Кэтрина, — бесцветно сказал он.
— Убивать будет? — на всякий случай спросила я, в принципе, не рассчитывая на ответ.
— Не думаю, — всё же сказал герр. И едва слышно, так, что я даже подумала, что ослышалась, добавил. — Если сама его не доведёшь.
Дом Волена резко показался мне каким-то страшным, зловещим и полным опасностей. Казалось, в каждой тени скрываются самые ужасные чудовища, только и ждущие того, чтобы напасть и меня, маленькую и беззащитную, и если не сожрать, то хоть понадкусывать. А посему к страшному и ужасному некроманту я чуть не бежала. Он хоть зло известное. И в библиотеку не вошла, а ворвалась.
Магистр ждал меня, разглядывая что-то сверхинтересное за окном. Ну, наверное, ждал. Потому как по спине я ещё определять не научилась. Как и степень его недовольства.
На столике возле дивана стояло два высоких бокала, источая запах недавно выпитого из них вина. На тарелке лежала пара конфет, одна из которых была погрызена. То есть надкушена. А в воздухе висел цветочный сладковатый запах. Приторный настолько, что по вонючести мог посоревноваться с бесовой затхлой тряпкой.
Внутри что-то неприятно заворочалось. Укололо так, что по телу прокатилась волна неоправданной злости.
— И как это понимать, Кэтрина? — спросил, не оборачиваясь, магистр.
«Как понимать вот это?!» — захотелось выкрикнуть в ответ, но разум вовремя клюнул меня в язык и я смолчала. Так и стояла, силясь подавить приступ злости. Неправильной, неоправданной. Но от того не менее живой. Удушающей. Она, как ядовитая змея, сворачивалась кольцами вокруг шеи, сжимала горло, травила кровь и вызывала паралич и холод в пальцах.