А виделась мне Крыса, да не просто пищала она в этот раз. Вокруг туман такой, как молоко, что и носа своего видно не было. И только Крысу он словно обтекал, расступался на ее дороге. А бежала она, все на меня оглядываясь. И шла я за ней уверенно ступая, нагнать старалась. Сама не заметила, как на бег перешла. И все одно догнать ее не могла. Так бежала, дороги не разбирая, что и не заметила, как туман рассеялся, а я на погосте оказалась. Деревья корявые вокруг, да холмы могил свежих и провалившихся уже.
— Зачем мы здесь? — спросила тихо, и самой голос свой оглушительно громким показался.
А она носом водит, велит смотреть. И от того, что увидела, дурно стало.
— Быть не может. — выдохнула одними губами.
На дереве, меж могил да камней надгробных детская колыбелька висела. Крыса же по стволу раскоряченного дерева черного пробежала, да в колыбель забралась. Только хвост лысый свесила. Да запищала. И почудилось, что не просто запищала, а колыбельную запела.
Я же всхлипнула, шаг сделала к ней, да остановилась.
Она же на то пискнула только. И тут до меня голос донесся, как издалека. Он меня по имени звал. Вернуться просил. И казался он знакомым, а понять кто зовет не могла. Но все ж развернулась, и к нему побежала. Только не к нему бежала, а от места того лихого.
Так и очнулась. Да только с тем и боль пришла. Тело все словно каленым железом жгли, горло болело, и дышать тяжело было.
Да так худо мне было, что не сразу и поняла, что возле меня Альвар сидит, голову свесив. Перед глазами все колыбелька детская на ветру качалась.
— Ты чего молчала, что в тяжести? — буркнул он.
Я ж всхлипнула:
— Сама не знала.
Он же кивнул сам себе, словно со своими мыслями соглашаясь. Отвар мне поднес к губам. Я пару глотков сделала и отвернулась.
— Дальше с нами не пойдешь. Тебе не о себе думать нужно. А мне на совести такого не нужно.
Я же глаза распахнула, не понимая, что говорит он.
— Живое дите. Но ты, Кристиана, если так дальше пойдет, на этом свете его не удержишь.
Я же вздохнула и расплакалась. Альвар же по голове погладил, успокоится велел и себе хуже не делать. Он с хозяйкой дома поговорит, пока поправлюсь здесь буду, а там и домой с торговым обозом вернусь. Я же только языком щелкнула на то:
— Не тебе то решать. Княжич после того как город взял меч с ножен не вынимая меня от себя не отпустит.
— Я уговорю.
— Не уговоришь. Разозлишь только. Ему до меня дела нет, а земли нужны. Я сама уйду, когда время придет.
На что он только рыкнул зло и вылетел дверью хлопнув.
Я же встать хотела, только Буран не дал. Влез в постель и лег на ноги поверх одеяла, что и не пошевелится. Хотела прикрикнуть, да он мне только глухим рыком ответил. Потому и махнула рукой, укуталась, да уснула, возле печи жаром дышащей.