– Они принадлежали моему деду, – сказала Джанет Солтер.
– Он служил в армии? – спросил Ричер.
– Он был почетным комиссаром, когда в Болтоне появился первый полицейский участок. Ему подарили эти пистолеты. Как вы думаете, они еще в рабочем состоянии?
Ричер кивнул. Обычно револьверам ничего не делается. Чтобы вывести их строя, нужно по ним несколько раз сильно ударить – или они должны полностью проржаветь.
– Из них когда-нибудь стреляли? – спросил Ричер.
– Думаю, нет.
– У вас есть смазка?
– Для швейной машинки.
– Подойдет.
– Вам нужно что-то еще?
– Как насчет патронов?
– У меня есть некоторое количество.
– Вы их давно покупали?
– Около недели назад.
– Вы неплохо подготовились.
– Мне показалось, что время пришло.
– Сколько у вас патронов?
– В коробке сто штук.
– Отлично.
– Поставьте книгу на место, – сказала она. – Полицейским это знать ни к чему. Мой опыт подсказывает, что профессионалы не любят, когда любители строят собственные планы.
После обеда зазвонил телефон. Это был Петерсон, который находился в полицейском участке. Он сказал Джанет Солтер, что Ричера искала женщина, которая отказалась говорить с ним. Из 110-го подразделения ВП. Она просила Ричера ей перезвонить.
Телефон Джанет Солтер находился в коридоре. Он оказался новее, чем дом, но установили его довольно давно. У него был циферблат с кнопками и шнур, да и размером он больше походил на портативную пишущую машинку. Телефон расположился на маленьком столике, рядом стоял стул. Такими телефоны были в те времена, когда в доме имелся всего один аппарат, а пользовались им с особой торжественностью.
Ричер набрал номер по памяти, подождал соединения, потом нажал еще три клавиши – 110.
– Да?
– Пожалуйста, Аманду.
Послышался щелчок – Ричер не услышал гудка. Она уже держала трубку в руке.
– Либо безумен ты, либо мир окончательно спятил, – сказала она.
– Или мы оба не в своем уме, – ответил Ричер.
– Так или иначе, но я готова от тебя отступиться.
– Почему?
– Потому что места, вопросами о котором ты меня донимаешь, не существует.
Было без пяти семь вечера.
Осталось тридцать три часа.
Ричер сел на стул.
– Это место существует. Совершенно точно, – продолжал он. – Я верю камню и отчету свидетеля, а не армейским документам.
– Но ты сам не видел камень, – заметил голос.
– Пока нет. Но зачем кому-то выдумывать такую историю?
– В таком случае это место имеет невероятно высокий уровень секретности. Его построили, но не занесли ни в какие списки.
– А потом позволили построить там лагерь для рабочих? Как такое может быть?
– Все изменилось – вот тебе и ответ. Пятьдесят лет база была полностью засекречена. Классический сценарий холодной войны. А в начале девяностых ограничения сняли.