Бабка обернулась к Василисе и сделала приглашающий жест. Девушка судорожно выдохнула и сделала несколько шагов на негнущихся ногах.
* * *
Занимался рассвет, когда усталые рукодельницы пробирались к избушке. Небо тускло светлело кое-где над деревьями, а внизу, где пролегала тропинка, ютились остатки ночной мглы, прижимаясь к деревьям. Путь был почти не виден, было прохладно, сыро и неуютно.
Конечно, ничего у нее не получилось. Она знала об этом еще в тот момент, когда Яга необъяснимым образом подхватила сноп лунного света. Такое сделать не под силу никому, кроме ведьмы, что бы там бабка не говорила. Василиса подавлено молчала и почти не слушала успокоительное журчание старухи, что мол, ничего страшного, не получилось с первого раза — попробуем еще. Яга, на удивление, была бодра, парчовую ткань с полянки прихватила, заявив, что в хозяйстве все пригодится, но когда Васька заикнулась было, нельзя ли пошить из нее подарок кикиморе, тут же посуровела и ответила категоричным отказом. Не тот материал, объясняла бабка, чтобы его можно было кому-то передать. Мастерица такую ткань должна сама добыть, только в этом случае у рукодельницы получится с нею работать. Девушка доводы наставницы выслушала и совсем пала духом. То, что творилось на полянке, было, по ее мнению, самым настоящим колдовством, и никогда ей этого не повторить. Значит, останется кикимора без подарка, продолжит вредить, и работать Васька в отчем доме не сможет. С такими горькими мыслями девушка пришла домой, с ними легла спать и с ними же проснулась. Яга сладко сопела на печи, утомленная ночными похождениями, а Василиса уснуть больше не смогла и вышла во двор. Разморенный летней жарой лес был тих и неподвижен. Девушка медленно пошла по одной из тропинок и скрылась в чаще.
Прогуливаясь, Васька рассеянно смотрела по сторонам, по привычке неосознанно отмечая то узор на коре, то необычный цветок у тропинки. Однако сегодня эти картины вызывали у нее тревогу. Если раньше в изгибах ручья девушка видела новый орнамент для вышивки, а в переплетении листвы — контуры выреза на сарафане, то теперь ее непрестанно изводила мысль о том, каким образом превратить эту красоту в шедевр швейного искусства.
Никаких дельных идей на ум Василисе не пришло, но в задумчивости она не обратила внимания, как тропинка свернула в сторону, вовсе ей до того незнакомую. Лес вокруг был обманчиво-светел, пели птички, солнечные лучи освещали дорогу. Девушка скорым шагом углублялась в чащу, и опомнилась только тогда, когда почва опасно подалась под ногой. Охнув, Васька отступила назад, и, оглядевшись, обнаружила себя посреди болота. Болото, надо сказать, было нестрашное — ее окружала веселенькая травка, яркие цветы и хилые кривенькие кустики. Да и была она здесь, как выяснилось, не одна — навстречу Василисе шустро двигалась невысокая девушка. Одета она была в простое крестьянское платье, лицо имела широкоскулое и миловидное, фигуру — пышную, а темные волосы были распущены и откинуты за спину. Когда незнакомка приблизилась, Ваську внезапно охватило сомнение. Простоволосую крестьянку днем редко встретишь — шевелюра мешает работать. Василиса присмотрелась повнимательнее. Что-то было странное в том, как легко девушка передвигалась по трясине, что-то неестественное в чуть переваливающейся походке, что-то необычное в буро-зеленом цвете платья, и что-то зловещее — в полном молчании, которое вдруг воцарилось на болоте. Да и вообще, Яга говорила, что до ближайшего поселения отсюда далеко…