Стоявшие вокруг нас поляки, услышав эту белиберду, посмотрели на меня более чем удивленно, а графиня изумленно подняла бровь. Ну не любила она, когда при ней столь явно валяют дурака.
Самозваный повстанческий сержант продолжил листать мой паспорт, и удивления на его лице все прибавлялось.
– О-о! – наконец, с явной задержкой, дошло до него то, что надо было спрашивать с самого начала: – Sprechen sie deutsch?
Парень явно не отличался умом и сообразительностью.
– Немного, – ответил я, с некоторым облегчением переходя на язык арийских сверхчеловеков. Действительно, сержантик по-немецки балакал, но не особо хорошо, впрочем, так же, как и я. Хотя тут не о немцах речь – вполне достаточно было и того, что мы с ним понимали друг друга.
– Вы кто такие? – повторил он свой недавний вопрос, уже по-немецки.
– А вы, простите, кто? – ответил я вопросом на вопрос в одесском стиле, прекрасно понимая, что вместо ответа мне вполне может прилететь по мордам. Однако истерить и драться мой собеседник явно не был склонен.
– Сержант Грабовский! – важно представился он, выпрямившись и выпятив грудь. – Отряд Армии крайовой «Klif»!
Насколько я помнил, по-польски это означало «Скала». Ну да, от скромности эти комнатные орелики точно не умрут.
– Замечательно! – объявил я, напуская на себя излишнюю радость. – Мы рады оказаться в расположении союзных формирований сил антигитлеровской коалиции. В остальном, вы, уважаемый пан сержант, уже видели мой паспорт, а вот подробнее на любые темы, включая наши личности, я смогу говорить только с вашим командиром!
В этот момент из планера, отряхиваясь, вылезли брюнет-капрал с напарником, предъявившие начальству найденные в нашем багаже пистолеты. Но, судя по их оттопыренным карманам, они нашли не только это. Сержант снова криво усмехнулся – как мне показалось, результат обыска его вполне удовлетворил.
– Пошли, – охотно согласился этот самый Грабовский после минутных раздумий. Далее он приказал одному из трех деревенских парней, тому, что был в брезентовом дождевике (как оказалось, этого хуторянина еще и звали Амброзием) остаться и охранять планер, а остальные повели нас с графиней в сторону домов. Идти было недалеко, а бежать особо некуда. Так что рук нам не связали. Да, по-моему, графине никто в здравом уме и не стал бы этого делать. Ей и маленький чемоданчик оставили, разумеется, после краткого обыска. И вообще, Ката шла, поддерживаемая под локоток блондинистой санитаркой. Господа националистические повстанцы, кажется, категорически не предполагали, что она может причинить им какой-то вред. Зря они так думали.