Ну и прочая плакатная мелочь – несколько мальчиков в униформе бегут на фоне тех же знамен со свастикой, подпись: «Ein Ziel, Ein Wille, Ein Sieg. Sportfest der Hitler-Jugend», человек с развевающимся знаменем НСДАП, подписано: «Hitler Jugend Bewegung der Jungen Kriegsfreiwilligen», желтая голова в скульптурном стиле на фоне флага со свастикой, подпись, уже знакомая по одному из предыдущих плакатов: «Hitler-Jugend Deutschlands Zukunf».
– Здесь точно больше никого? – спросил я вошедшую в здание графиню после того, как Вася с моей помощью утыркал тело унтера под скамейку в углу, так чтобы труп не бросался на глаза прямо от входа.
– Точно, – успокоила меня Ката. – Я посмотрела их журнал дежурств. На сегодня у них никаких полетов не было запланировано. Именно поэтому персонала здесь по минимуму и нет никакой вооруженной охраны. Что, в принципе, понятно, охранять тут особо нечего.
– Лучше гляньте – есть ли здесь что-нибудь, способное летать? – распорядился, я и графиня направилась наружу.
Потом я все-таки заглянул на второй этаж здания и убедился, что дорогая графиня сказала чистую правду. Там было несколько довольно пыльных комнат (в основном это были классы для теоретических занятий с учлетами), в числе которых наличествовала и «дежурка» с парой двухярусных, казарменного образца панцирных коек, на одной из которых лежал труп юнца в серо-голубом комбезе без знаков различия – в момент, когда киллерша Ката прострелила ему башку, он даже не проснулся. Возможно, даже умер счастливым. Из оружия мне удалось найти там только потрепанный «люгер», висевший на спинке стула в той же «дежурке», в комплекте с кобурой и поясным ремнем. Видимо, это было личное оружие того самого покойного унтер-фельдфебеля. Прикарманивать этот пистолет я не стал, у нас и так скопилось слишком много стволов – на всякий случай забрал только патроны.
Далее мы с Васей вышли на свежий воздух. Туда, где была трава и стрекот немецких кузнечиков. Как оказалось, у ангаров и в самих ангарах торчало два десятка планеров, в основном самых наипростейших и незнакомых мне типов, одно-двухместных, с открытыми кабинами и стилизованным флагом нацистской партии на килях. Типичные аппараты первоначального обучения, практически в стиле наших дельтапланов, только более классической, жесткой конструкции. Некоторые из них были заботливо зачехлены.
Кроме этой крылатой мелочевки у крайнего ангара стояло два несколько выламывавшихся из моих представлений о типичной планерной школе больших, десятиместных десантных планера DFS 230 (в отличие от остальной здешней техники они были в зелено-голубой, военной окраске и со стандартными опознавательными знаками и номерами люфтваффе) и два маленьких зачехленных биплана. Один из них, без сомнения, был практически «немецкий аналог По-2», Бюккер-131 «Юнгманн». Вот только в этом самолетике чего-то явно не хватало. Его зачехленный брезентом фюзеляж был слишком коротким и, вдобавок лишенным воздушного винта. Судя по всему, с этого «Бюккера» демонтировали двигатель, и ни для каких полетов он теперь точно не годился.