– А вы уверены насчет исправности буксировщика? – уточнил Вася.
– Пока что я вижу, что буксировочный трос и положенная в таких случаях предохранительная серьга у единственного здесь самолета установлены. По-моему, им здесь самолет-буксировщик нужен исключительно для тренировочных полетов как раз на довольно тяжелых десантных планерах. Видимо, режим «тотальной войны» предусматривает милитаризацию даже подобных планерных школ. А более мелкие планеры они явно запускали с помощью лебедки – дешево и сердито…
Сказав это, графиня кивнула куда-то вдаль, и я наконец понял, чем на самом деле был стоявший на каких-то подпорках в самом конце здешней травяной взлетно-посадочной полосы кузов какой-то старой малолитражки, лишенный колес, который я уже заметил раньше. Ну да, явная переделка в лебедку. Подцепил трос к планеру, включил лебедку, трос начал сматываться, планер разбежался и оторвался от земли, его пилот отсоединил трос и полетел дальше. Да, была когда-то, в стародавние времена, такая вот метода, которая годилась только для очень легких планеров, на которых летали не особо далеко и высоко.
– А в остальном – ты же, как я понимаю, военный летчик? – сказала графиня Ката Васе. – Вот и проверь техническую исправность самолета и наличие в его баках горючего. По итогам твоего осмотра мы и будем что-то решать. Только делайте все живее, мальчики. Я видела на здешнем КП городской телефон. Пока что он ни разу не звонил, но мало ли что? Да, и загоните «Опель» в ангар. А я осмотрюсь.
Выдав эти указания, Ката опять ушла в здание. Что-то осматривать. Как-то многовато она командовала, в порядке конспирации. Но при Василии все-таки было лучше не строить это счетно-решающее устройство, а следовать ее «ценным указаниям». Чтобы наш спутник не подумал что-нибудь не то…
Я загнал «Опель» в один из ангаров. Как потом выяснилось – очень даже зря. Жупишкин в это же время содрал замасленные чехлы с биплана, влез в кабину «Гладиатора» и на какое-то время застрял там, притихнув и, как мне показалось, тупо рассматривая приборную доску.
– Ну что там? – спросил я, подходя к нему. – Ты вообще когда-нибудь в своей жизни планеры буксировал?
– Да. Было дело, доверяли. В аэроклубе, на У-2. Только там все было предельно просто – взлет, подъем на 350–350 метров и сразу после этого отцепка.
– Ну, хоть что-то. Но сегодня оценивай возможность длительной буксировки. Вспоминай про рекорды довоенных планеристов…
Вася после этих моих слов мучительно задумался.
– А по самому самолету что скажешь? – задал я главный для нас на текущий момент вопрос.