– Вы будете ловить животных?
– Ага, бранийского шмыгореза. Их там всего десяток остался. – Рим на секунду выпрямился, критически осмотрел приборчик и снова склонился над ним. – Надо генокод скопировать, пока окончательно не вымер. Потом можно будет клонировать и разослать в заповедники.
– Возьми меня с собой! – взмолилась я. Посмотреть на инопланетное животное в естественной среде обитания – да разве можно упустить такую возможность? Раз меня не могут вернуть домой, пусть хоть нормальных инопланетян покажут!
– Еще чего не хватало! – Рим от удивления даже оторвался от починки. – Чтобы я вместо шмыгореза ловил неугомонную землянку?
– Я буду хорошо себя вести! – горячо поклялась я. – Ты меня даже не заметишь, возле корабля постою, и все.
– Не замечу, потому что ты не полетишь, – отрезал Рим.
– Но я всегда мечтала увидеть инопланетную форму жизни!
– Ты вообще-то на нее сейчас смотришь.
– Ну ты какой-то не очень инопланетный… – пробормотала я, краснея под насмешливым взглядом. – В смысле, выглядишь почти как человек, разговариваешь нормальным языком, а не щелкаешь там или воешь…
Рим расхохотался, смутив меня окончательно.
– То есть земляне считают инопланетянами только тех, кто вместо слов издает щелчки? Неудивительно, что вы дальше своей Луны не улетели.
– Слушай, ты можешь не издеваться? – обиделась я и слегка приукрасила серую действительность: – Между прочим, перед тобой обученный астробиолог. Жизнь во всем многообразии – моя профессия.
– А моя профессия – следить, чтобы земные астробиологи не вредили чужим экосистемам. Вы со своей-то планетой справиться не можете. На Земле за поколение вымерло несколько десятков видов, и что вы сделали, чтобы остановить это?
– Во-первых, мы постоянно боремся с проблемами экологии, а во-вторых, объясни мне, наконец, что такое это ваше «поколение»!
Рим закончил ремонтировать прибор, выпрямился и защелкнул его на корпусе Кипа.
– Поколение, Саша, это средний возраст флиберийца к моменту рождения его внука. Эта единица включена в межгалактический реестр измерений, МИК пользуется ею, когда речь идет о больших отрезках времени.
С математикой у меня были сложные отношения, основанные на взаимной ненависти и отчаянном зазубривании нужных формул, но прикинуть в уме я все же попробовала:
– Примерно сорок земных лет?
– Думаешь, я помню периоды обращения всех планет, на которых бывал?
Я скрипнула зубами и назвала нужные цифры. Приступы высокомерия, которые случались у Рима, неимоверно бесили.
Парень прищурился, вычисляя.
– В земных около семидесяти, я думаю.