Следующий день не принёс ничего нового. Капитан с магиней сходили осмотреть здание королевского наместника, видать, заодно посетили какое-нибудь заведение. Вид у них был довольным, хотя они и пытались делать его деловым и сосредоточенным. И Олег за них был рад.
Что не мешало ему смотреть на Гортензию немножко с вожделением. Хороша Маша, жаль не наша.
Рита, но с приходом Гортензии, опять стала крутиться возле неё, явно той мешая.
После обеда, впрочем, весь отряд начал настраиваться на серьёзный лад. Чек уже за обедом сказал ограничиваться в вине. Наёмники всё понимали, и дополнительного контроля за ними со стороны офицеров не требовалось.
Проснулись через пару склянок после полуночи. Олег успел поспать всего трое склянок, но чувствовал себя достаточно бодро.
Гостиничная прислуга, проинструктированная Рубином ничему не удивляться и шума не поднимать, быстро накрывала столы для столь раннего, почти ночного завтрака.
Когда наступили предрасветные сумерки, отряд уже весь был во дворе.
Торм с Шерезом, по приказу Чека, лично проверили бойцов, всех до единого.
Оружие у наёмников было надёжно закреплено, не дай Семь, у кого звякнет. Сапоги были обмотаны заранее приготовленными тряпками, чтобы не производить шума.
- Готовы? - шёпотом у Торма спросил капитан.
Он стоял возле ворот рядом с Гортензией и Олегом. Получив подтверждающий кивок второго лейтенанта, посмотрел на Олега.
- Считайте до шести сотен ударов сердца и выдвигайтесь, - Олег в который раз пожалел, что тут не изобрели наручные часы, а о песочных он поздно вспомнил, - И делайте всё, как договорились.
Он вышел за ворота и, отойдя с глаз отряда, использовал сначала заклинание Скрыт, а затем и Прыжок.
К воротам, за которыми находилась резиденция наместника, Олег подошёл с уже сфомированным заклинанием Дальновидение. Благодаря ему быстро определил обе комнаты на втором этаже накрытые охранным заклинанием. Сначала совершил прыжок в первую.
Это оказалась та самая комната, которая и была его целью. В этой комнате было узкое зарешёченное окно, из которого уже шёл свет наступающего весеннего утра.
Справа и слева вдоль стен стояли стеллажи, грубо сколоченные из неоструганных толстых досок.
На левом стеллаже не было ничего, а вот на правом лежали кожанные мешочки различных размеров, несколько десятков. Развязав наугад четыре из них, он в трёх обнаружил серебрянные монеты, а в четвёртом золотые. Дальше уже смотреть не стал. Завязав и эти мешочки, начал быстро убирать все деньги в пространственный карман.
По-идее, в следующей, закрытой заклинанием, комнате делать ему уже было нечего, но любопытство и нежелание оставлять что-то сделанным небрежно, погнали его и туда.