Мне все еще немного жарко, я не отдышался, потею, взъерошен и… ну, немного… опустошен в смысле плодородия. Как я уже говорил, эти чашечки объемом где-то между мензуркой и баночкой для детского питания, а произведенное мной оказалось… ну, скажем, не так объемно, как я предполагал. Ну а уж о стаканах, которыми выстреливают это на телевизионный экран звезды порнографического кинематографа, здесь и подавно нечего говорить. Хммм. Я соскреб с этикетки вранье о сорока четырех часах и заменил его двадцатью семью часами. Хотя и не потрудился указать, что в этот период я выкурил столько ганги[170], что можно было бы заправить целую группу, играющую регги, на время мирового турне.
Но от этого факта уйти нельзя: поток моей любовной лавы ослаб — в чашечке скорее недолив, чем перелив.
Огорчительно еще и то, что Карен, по всей видимости, устала ждать, пока я тут возился, и ушла на обед. Вместо себя она оставила чудную блондиночку с огромными глазами, в свитере, обтягивающем ее фигуру так, что может случиться автомобильная авария. Она улыбается. Я держу баночку со спермой. Она берет ее и смотрит с любопытством. Черт. Она смотрит на то, что спермы слишком мало. Ее, наверно, даже не хватит, чтобы что-то доказать в суде. Возможно, ее недостаточно, чтобы повлиять на вкус чашки крепкого кофе. Но она моя, черт возьми! Это мое семя. Так написано на этикетке. Она улыбается и благодарит меня так, как будто только что стало ясно, что я ее тайный Санта на рождественской вечеринке в офисе и принес ей снежный ком (полный спермы). Она мурлычет что-то о замораживании и анализе и о том, что не мог бы я позвонить им завтра, пожалуйста. Все, что мне хочется, так это уйти побыстрее, что я и делаю. Отсюда гораздо легче выйти, чем сюда войти (как это… ах, не обращайте внимания). Мисс Корея выглядит так, как будто она не двигалась со своего места вообще, а взгляд ее такой же напряженный, как и раньше, но с, возможно, всего лишь намеком на улыбку, такую, какие часто бывают у людей, которые хорошо понимают то, что недоступно другим.
На следующий день, после ночи, полной любви и подогретой травкой, я звоню в банк спермы. Я сообщаю им свой донорский номер и напоминаю, что меня просили позвонить сегодня. Мне хочется, чтобы поиск моего файла и проверка результатов анализа заняли больше времени, но девушка у телефона (не Карен, а та, как мне кажется, красотка в свитере) точно знает, кто я, и знает точные результаты анализов, как будто выучила их наизусть после того, как все в этом чертовом офисе целый день обсуждали это.