Высока ковыль-трава поля Куликова —
Будто нам для вечных снов выстелен ковер…
Покидая отчий дом, мы давали слово:
Лучше встретить смерть в бою, чем нести позор.
Скоро поле тишины станет полем брани,
Скоро ночь уйдет домой, унося туман,
Скоро копья зазвенят в чужеземном стане,
И взовьется в синеву знамя у славян!
[171]В остальном было даже скучно. На подводной лодке люди постоянно чем-то заняты, так что наше общение с офицерами было гораздо более сухим и коротким, чем на берегу. Мы быстро дошли до «полигона», во время испытаний я и Ефремов находились в центральном посту (так на лодке называется место, откуда командир отдает приказы), нас усадили в кресла возле каких-то выключенных приборов, похожих на телевизоры, но со множеством ручек и переключателей на передней панели, строжайше приказав ничего не трогать, «хоть все тут обесточено», сказав, что это рабочие места офицеров БЧ-2, для которой учебно-боевых задач сейчас нет. Ефремов после сказал мне, что представлял себе ЦП совсем иным – поскольку в Ленинграде успел посетить лодку-музей Л-3, установленную в Гавани на обозрение всем желающим, «там все на водомерный пост было похоже – сплошные трубы, краны, манометры, и теснота, как в плацкартном вагоне».
Если я правильно поняла, то командир и офицеры, глядя на свои экраны, по которым бегали какие-то цифры, а также линии и точки, определяли по ним положение своего корабля относительно цели. Совершили маневр – Иван Петрович несколько раз приказывал, «курс, глубина» – и наконец, пуск торпед! И сообщение от кораблей наверху – попали хорошо. И так три раза – все протекало рутинно, никакой атмосферы, напряжения боя! Когда я сказала это во время обеда, кто-то из офицеров заулыбался, а Иван Петрович серьезно ответил, что мишени не стреляют торпедами в ответ. И подводный бой таков, больше похож на шахматы, а не на фехтование – кто кого передумает, предугадает, займет лучшую позицию и выпустит торпеды. Иногда долгие часы маневрирования и выжидания ради одной команды «залп».
– Но это больше для старых лодок характерно. У нас скорость побольше, так что все куда динамичнее идет. Так всю войну и работали – потопив без малого сотню фрицев.
Так проходит подводный бой – лодка против лодки. Иван Петрович снова удивил меня знаниями, сославшись на малоизвестный у нас роман американца Джека Лондона. Где была описана «дуэль змеи и птицы», с завязанными глазами против ружья.
– А у нас – вот представьте дуэлянтов в темной комнате. Любое движение – шум, выдающий вас. Можно включить фонарь – но если противник окажется в тени, то он выстрелит раньше вас и не промахнется. Потому оба стараются определить место цели на слух. Допустимо лишь в последний момент зажечь фонарик, для окончательного прицела. Время не ограничено – у кого терпения больше. Ошибка – смерть. У подводников нет могил – а просто в срок на базу не вернулся, на радио не отвечает, ну значит, конец!