Подойдя к своему подъезду, увидел, что подъездную лавку уже оккупировала дворовая молодежь, решившая, что лучшего места для распития пива им не найти. Такие компании часто собирались у нас во дворе, чтоб спокойно посидеть и выпить, не боясь, что подъедет очередной наряд ППС. Двор был закрыт и открывался магнитным ключом, поэтому чужих людей здесь, как правило, никогда не было.
Проходя мимо, я бросил:
— Всем привет! — намереваясь просто пройти в подъезд.
— Опачки, здорова! — раскинув руки, поприветствовал меня плечистый здоровяк, — А руку че, впадлу пожать?
Здоровяка звали Альбертом. Эдакий заводила местной компании, который упивался просто любым вниманием в его сторону. Альберт мог быть примером только для таких — же, узколобых представителей молодежи, у которых главные ценности в жизни — это бухнуть каждый вечер, похвастать новой «мобилой» и порассуждать о бабах, которых, по их словам, они «клеили» регулярно. Нас с Альбертом связывала долгая откровенная неприязнь, тянувшаяся с самого детства.
Его родители купили «трёшку» в нашем подъезде, когда мне было лет 10, и с этого момента мы невзлюбили друг друга. Альберт рос избалованным единственным ребёнком в семье, которая имела на тот момент достаток намного выше среднего и могла позволить себе и две машины, и отдых каждое лето за границей, и пренебрежительное отношение к окружающим людям, граничащее с заносчивостью.
Меня же воспитывали по-другому.
— А у тебя как со зрением, Альберт? — я заинтересованно поднял одну бровь.
— Нормально, а чо? — он набычился.
— Ну, тогда ты наверняка заметил пакеты с продуктами у меня в руках. А единственное, что ты можешь мне пожать, в данной ситуации, я тебе никогда не доверю, — оставив его размышлять над тем, что я хотел сказать, вошёл в подъезд. Уже поднимаясь на второй этаж, услышал смешки его компании, к которой дошёл смысл фразы.
— Слышь, ты… — проревело снизу, но я уже заходил в квартиру, не став никого убеждать, что со слухом у меня гораздо лучше, чем у него со зрением.
Сгрузив пакеты на кухонный стол, начал разбирать их, выкладывая продукты в видавший виды холодильник, сортируя все по полкам. Несмотря на более чем преклонный возраст, он исправно продолжал давать холод, честно «отпахав» на мою бабушку, и теперь продолжая «впахивать» на меня.
Спустя каких-то полчаса, я сидел за столом и уплетал макароны с вкуснейшей яичницей с беконом, запивая это апельсиновым соком. Клацнул чайник, сигнализируя о том, что растворимый кофе с сахаром, пора заливать кипятком.
Взяв с собой кружку и вазочку с печеньем, я устроился за компьютерным столом, намереваясь выяснить, куда двигаться и как дальше жить моему черноухому.