В «военный дом» я вернулся после шести, когда уже стемнело. Изо всех окон выбивался уютный желтый свет, кроме двух темных рам на втором этаже. Поднявшись, я толкнул знакомую дверь.
– Это ты? – окликнул Наташин голос из темноты.
– Это я.
Нашарив рукой выключатель, я щелкнул им. Ярко вспыхнула лампа под абажуром, освещая Наташу, – девушка, закутавшись в теплый махровый халат, устроилась с ногами в кресле, прихватив полы коленями. Лицо ее вдруг исказилось в жалкой гримасе.
– Я вижу свет! – тоненько закричала она. – Свет! Я его вижу!
Она спустила босые ноги на пол и вскочила, водя перед собой руками. Халат распахнулся, сверкнуло белым и розовым голое тело, и я тут же отвел глаза, как будто Наташа могла заметить мой неуёмный интерес.
– Ну вот, видишь, – обрадованно забормотал я, одной рукой целомудренно запахивая полу халата, а другой улавливая девичью ладонь. Наташа тут же ухватилась за меня, прижалась, стиснула, заревела, покрывая мое лицо горячими поцелуями и касаясь мокрыми щеками.
– Я вижу свет… – блаженно тянула она. – Спасибо, спасибо тебе! Я теперь буду жить! Понимаешь? Господи, ты представь только – я вижу свет! Это… это…
Не находя слов для выражения, Наташа замотала головой и уткнула ее мне в грудь.
– Спасибо… Спасибо…
Гладя девичьи волосы, я ощутил, что они влажные – помыла-таки, молодец. Ожила!
Девушка подняла голову и посмотрела на меня все еще незрячими глазами.
– Меня зовут Наташа, – сказала она. – А тебя? – Я вздохнул.
– Лучше я промолчу, Наташ, – сказал виновато. – Меня ищут и могут выйти… через тебя. Давай познакомимся позже, ближе к лету!
– Давай! – с готовностью согласилась девушка. – А ты еще придешь?
– Обязательно! – заверил я ее. – Я еще тебя недолечил. Дня через три-четыре ты начнешь различать не только свет, но и тени.
– Тени! – всплеснула руками Наташа. – Я что, буду видеть дома, деревья, людей, машины? Как тени?
– Как темные пятна на светлом фоне.
– Здорово… Я буду тебя ждать! Каждый день! О-о… Я же теперь и день от ночи отличу?!
– Отличишь, – улыбнулся я ласково. – Выздоравливай!
Воскресенье, 9 февраля 1975 года, позднее утро Первомайск, улица Гагарина
Степан Вакарчук покинул гостиницу «Первомайск» и не спеша прошагал к вокзалу. Давненько он тут не появлялся. Город сменил образ, но не сильно – старая застройка проглядывала, делая окружающее узнаваемым, своим.
Вобрав полную грудь холодного воздуха, Степан коротко, резко выдохнул и блаженно улыбнулся. Память верно вела его – вот и виадук через железнодорожные пути, так к улице Гагарина ближе всего.
Впрочем, радость, не покидавшая его вторую неделю подряд, относилась вовсе не к возвращению на малую Родину. К Первомайску Вакарчук оставался безразличен. Николаев нравился ему куда больше, все же областной центр.