— Зато Динар жив…- выдвинула я робкий аргумент.
На мой аргумент, раздался еще более явственный рык шенге. Я подняла взгляд на папу и поняла, что меня будут воспитывать. Сурово и жестко воспитывать, и, кажется даже прочтут лекцию на тему излишнего стремления протыкать себя всяческими ржавыми мечами и прочая. Но так как в данный момент я едва ли была в состоянии подобную лекцию выслушать, папа лишь прорычал укоризненно:
— Утыррка!
Я улыбнулась — это было самое любимое из всех моих имен.
— Утыррка сожалеть, — на оркском солгала я.
— Утыррка не жалеть ни единой секунды, — возразил Рхарге. — Утыррка быть маленький влюбленный орк, и поступить как влюбленный орк.
— Утыррка любить Алое пламя? — удивленно переспросил Рух.
И я поняла что никакой он не взрослый — вымахал больше Рхарге, это да, но похоже еще совсем подросток.
— Утыррка ребенок, — вставил свое весомое слово шенге, — и Утыррка так и не слушать свое сердце.
Я почему-то почувствовала себя виноватой. А папа, глянув на Рхарге и Руха, вот одним этим взглядом, выставил обоих за дверь. И когда та за ними захлопнулась, великий вождь Джашг повернулся ко мне и началось.
— Как ты могла? — на оитлонском, чистым, не исковерканным произношением языке, вопросил папа. — Как ты могла?!
Я невольно сжалась под одеялом, а шенге продолжил:
— Утыррка, дочь моего сердца! – он ударил себя могучей рукой в волосатую грудь. — Дочь моей души! Моя дочь! А дети не должны умирать раньше родителей! Такого не должно быть, Утыррка!
Он свирепо смотрел на меня и был так зол, как не был даже когда застукал нас сАршханом там, под водой.
— Пять десятков лет я думал, что Ледяной Свет убил тебя. Каждый день просыпался с воспоминанием о белой шкуре, залитой твоей алой кровью! Пятьдесят лет ощущения вины, за то, что не уберег, поверил врагу, позволил себя обмануть! Я винил себя в твоей смерти!
— Шенге… — потрясенно прошептала я.
— Джашг был плохой отец для Утыррка! — вновь перешел он на оркский. – Джашг смотреть на других детей каждый день, и думать про Утыррка! Видеть счастливые улыбки, и вспоминать кровь Утыррка. Много крови… Я быть могучий дерево сломленный утратой! Утыррка поступать плохо!
Я опустила голову, скрывая слезы.
— И не учить ошибка прошлого, — продолжил устало папа. — Ничему не учиться. Зачем Утыррка оживлять Джашга? Чтобы он, узнав о том, что она жива, видеть ее медленный смерть?!
А, то есть за, то, что я их спасла, мне сейчас тоже достанется.
Так и вышло:
— Джашг стар! — прорычал папа. — Рхарге и Рух связаны кровью, их жизнь продолжилась бы, но Джашг готов был умереть, Утыррка. Я узнал, что ты жива. Что ты на острове Свободных людей и мир слушает тебя, я был счастлив и готов умереть… но я не готов был видеть как умираешь ты!