– Вот, даже не знаю, радоваться вашей экспертной оценке или огорчаться, – улыбнулась Юлия Викторовна.
– Простите, я не хотел вас обидеть или задеть, – тут же всполошился Юрий Иванович. – Я очень хочу с вами встретиться на другой территории и просто поговорить. Мне приятно быть с вами, разговаривать, шутить. Да, возможно, это поколенческое. Мы с вами говорим на одном языке, у нас одни культурные коды, общий бэкграунд. С моей женой… Она молода и многого может не знать, не помнить в силу возраста. Я иногда произношу фразу из фильма, а она смотрит на меня как на ненормального. Я пытался показать ей свои, наши любимые фильмы, давал послушать музыку, которая переворачивала наше сознание, а в ответ – тишина, гулкая. Она не понимает. Говорит, что не смешно, глупо.
– И что? Вы не хотите почувствовать себя Пигмалионом? – рассмеялась Юлия.
– Вот! – воскликнул Юрий Иванович. – Об этом я и говорю! Моя жена, юная, прекрасная, добрая, мать моей любимой дочери, не знает, кто такой Пигмалион! А Галатея для нее – название салона белья! Понимаете, о чем я? Пожалуйста, давайте я угощу вас мерзким кофе, и мы просто поговорим.
– А ваша бывшая жена? Та, с которой вы прожили столько лет… Разве вы не можете поговорить с ней? – уточнила Юлия Викторовна. – Наверняка у вас есть общие культурные коды.
– Она на меня обижена, – признался Юрий Иванович. – С детьми я общаюсь, конечно, с внуками вижусь. Реже, чем хотелось бы. Но с женой давно не виделся и не разговаривал. Дети понимают, не сталкивают нас лбами. Графики визитов установили – если она собирается проведать внуков, то я не еду. И наоборот. Она меня не простила. Да, я подлец, последняя сволочь, но ничего не мог с собой поделать. Мне казалось, жизнь проходит мимо. Просто хотелось жить – страдать, переживать, снова почувствовать себя отцом. Добиваться женщины. Да, это пошло, жалко и банально. Я скатился до банальщины и счастлив. Честно, я очень счастлив. У меня прекрасная, красивая жена. Чудесная дочь. У меня сердце заходится, когда я ее вижу. И я благодарен жене за то, что она подарила мне ребенка.
– А к жене, которая подарила вам старших детей, прожила с вами столько лет, сохраняла брак, воспитывала, лечила, вас терпела, вы не испытываете благодарности?
– Ну конечно! Моя бывшая жена – святая. Ей памятник надо ставить при жизни. Она оказалась идеальной бабушкой. Впрочем, я и не сомневался. Но я для нее, можно сказать, умер. Она могла простить измену, любовницу, новую жену. Но не простила мне Сонечку. Ее рождение. Для нее это стало настоящим ударом.