Горбылев радовался, когда по рекомендации райкома партии Плахова избрали председателем отстающего колхоза «Прилив», усадьба которого была расположена по ту сторону Оки.
Новый председатель повел хозяйство круто. Начал повышаться трудодень. Поднялись добротные постройки. В коровнике и свинарнике появился породистый скот…
В окно заглянуло солнце, проложило широкую дорожку по столу. Горбылев осторожно, словно боясь обжечься, коснулся ладонью стекла.
— Пригревает, — радостно взглянул он на секретаря. — Глядишь, Афанасий Иванович, с божьей помощью обойдемся.
— Вряд ли!.. — послышался голос от двери.
Оба обернулись. У порога, опершись о косяк, стоял Кондрат.
— Пока заморозки, на траву не рассчитывайте, — продолжал он свою мысль. — Надо искать другой выход.
— Выход, выход, а какой?.. Молчишь. Ерунда это! — недовольно проворчал Горбылев.
— Надо собрать открытое партийное собрание, посоветоваться с народом. Сообща подумаем. — Кондрат шагнул к столу. Под его ногами скрипнули половицы. — Может, и к соседям не надо обращаться. Захотят колхозники — поделятся излишками.
— Занимать у народа? Да кто нам разрешит?
— Народа, Егор Потапович, чураться нельзя! — меряя из угла в угол председательский кабинет, продолжал Кондрат. — Скот общий. Миром спасать надо.
— Представляю, как будут думать о нас. — Горбылев покачал головой. — Вы, скажут, не руководители, а ерунда на постном масле, коли последнее отбираете.
На усталые светлые глаза Ивина надвинулись рыжие взлохмаченные брови. Резче обозначились морщинки на лбу.
— Не разрешат нам и открытого собрания, — наконец проговорил он.
— У кого мы должны спрашивать? — взглянул на него Кондрат. — Здесь нарушения Устава нет.
— Без райкома допустить не могу, — заупрямился секретарь. — Это сугубо партийное дело… Узнает Строев, не поздоровится.
— Боишься? — усмехнулся Кондрат. — Тогда, как твой заместитель, беру ответственность на себя.
— Ну, хватит, петухи! — оборвал их Горбылев. — Тут серьезное дело, а вы чепухой занялись.
Шрам на лице Ивина побагровел. Парторг скрипнул табуреткой, отвернулся к окну. Солнце поблескивало в зеркальцах лужиц, разбудило ручьи.
Под пальцами Тереховой бойко бегали костяшки счет. Горбылев любил знакомый перестук. Каждый удар для него не просто звук, а трудодни, вспаханные гектары, полученные тонны… Все то, чем живет он, живут другие люди его колхоза.
Склонясь над столом, Горбылев на этот раз вел свои расчеты: сколько потребуется корма, чтобы спасти скот? В кабинет бесшумно вошел кладовщик Тихон Цыплаков.
— Ну что? — Горбылев взглянул на него исподлобья.