Тихон переминался с ноги на ногу, заморгал.
— По делу, что ли? — повторил вопрос председатель.
— Да просто так, — промямлил Цыплаков, облизывая губы. И вдруг, приблизившись к столу, зашептал: — Дома-то нет никого, я к тебе, Егор Потапович. Хозяйка как-то говорила, мука у нее вышла, свинью кормить нечем. Учти, я там, во дворе, три мешка свалил. Не бойся, солому подостлал.
Горбылев торопливо коснулся усов, поднял голову. Глаза его недобро заблестели.
— Ты что?! — хрипло проговорил он.
Тихон поднес к губам палец, кивнул в сторону, откуда отчетливо доносился перестук костяшек.
— Ишь ты, понимаешь, что к чему! — Горбылев поднялся. — Да я за эти штучки так упеку, домой не вернешься!.. Чтобы сию же минуту забрал муку. Ну!..
Цыплаков попятился к двери.
— Понимаю, не в настроении, — скорее прошептал, чем проговорил он. — Слыхал, мужики говорили, будто Земнов в начальство идет. Норовист, черт, смотри в оба…
— Уйди, слизняк! — Горбылев, отбросив стул, вышел из-за стола.
Тихон попятился к двери, исчез.
Перестук костяшек Горбылева уже не успокаивал, а раздражал. Несмотря на яркость солнца, все показалось ему угрюмым: с набухшими почками ветлы, и убегающее за крутоярье сверкающее полотно реки, и синеющий за излукой лес. Его сейчас не радовали ни перекличка скворцов на вётлах, ни хлопотливый перезвон ручьев. Звучали лишь в ушах слова кладовщика: «Норовист, черт, смотри в оба».
Когда Горбылев вошел во двор дома, кто-то захлопал, словно радуясь его неудаче. Он невольно обернулся. На изгороди, торжественно приподняв крылья, стоял петух. В солнечных лучах атласные перья его будто горели. Раскрыв клюв, он победно загорланил.
— Вот я тебе, шарлатан!.. — Егор Потапович выхватил из ступы топор, бросился к изгороди.
Петух, взмахнув крыльями, заорал, метнулся по двору. Взбудоражились куры.
Из сеней вышла Марья Ниловна.
— Ты что, спятил? — крикнула она.
Увидев жену, Горбылев бросил топор и, тронув пальцем усы, угрожающе предупредил:
— Еще раз попросишь что у Дудкина… — кивнул он в сторону Выселок, — пеняй тогда на себя.
И, не входя в избу, торопливо пошел в конюшню. Там, вкусно похрупывая овсом, ждал запряженный Ребровым Вороной.