— Постель от нас не уйдет. Успеем нагреть. Только сначала по маленькой.
Бадейкин как дома расселся у стола. Закинув ногу на ногу, закурил. По избе закачались, поплыли облака табачного дыма. Варвара закашлялась. Гость с усмешкой наблюдал за ней. Как она запахивала на груди халат, прятала ноги.
— Теплая баба! — оценивающе прищелкнул он языком и попытался схватить Варвару за плечи.
Она отступила к печке. В груди всколыхнулась обида.
— Давай по маленькой, а там и легче договориться, — предложил Бадейкин. — Расчет верный. Только об этом ни гу-гу…
«Нет уж молчать не буду! Вы так и колхоз растащите, только дай волю».
Варвара подскочила к столу, схватила бутылку, сверток со студнем, распахнула окно и вышвырнула на улицу.
— Убирайся, не то плохо будет!.. — чужим голосом предупредила она.
— Ты что? Это же денег стоит!
— Легкие деньги цены не имеют.
— Да ты не брыкайся, — не понял он намека. — Иди-ка лучше, поцелую тебя. — Широко расставил руки, шагнул к ней.
Варвара вывернулась, метнулась к двери…
Ветер улегся. У дороги задремали взъерошенные лозы. Сквозь темное небо едва заметной полоской робко пробивался рассвет.
Дверь бадейкинского дома была закрыта. Варвара отчаянно заколотила о раму. На пороге появилась простоволосая, в одной рубахе Палашка.
— Чего грохочешь? Пожар, что ли? Черт тебя носит по ночам? — Узнав Варвару, уже мягче спросила: — Проспала, что ли? Думала, мой стучит. Где его черти носят? С утра не был дома.
— У меня сидит. Иди, бери его. Еще подумают…
— Измотал, черт его расшиби! — заругалась Палашка. — Подожди, я сейчас, оденусь только.
Лавруху они нашли на кровати, без сапог, закутавшегося в одеяло. Варвара с негодованием рванула его за руку.
— Ишь устроился. Ну-ка уходи, не к жене попал. Стыд потерял!
Бадейкин спустил с постели ноги, непонимающе тараща глаза то на Варвару, то на Палашку. Наклонился за сапогом, загорланил:
— А ночка темная была!..
— А ну пойдем, что ль, — снимая с гвоздя мокрый пиджак мужа, слабым, разбитым голосом позвала Палашка.
Бадейкин послушно поплелся к двери.