И то, и другое, и третье удалось найти неподалеку от кухни, где были вечно открыты окна. Там же стояли бочки с водой, которые регулярно наполнялись. А неподалеку от них, в одной из комнатушек, где жалобно всхлипывала Талья, меня ждало и третье заказанное желание. Увы, я тогда не знал, к чему это приведет, поэтому и совершил одну из главных ошибок в своей новой жизни.
— Он меня вы-ы-ыгнал! — провыла девчонка, когда я без спросу ввалился внутрь и упал на первый попавшийся табурет. — Представляешь?! Вы-ы-ыгнал родной папка! И сказал, что больше ни за что-о не подпустит к главному котлу-у!
Тряхнув гудящей башкой, я увидел стоящую на столе кружку и жадно вылакал ее содержимое, оказавшееся довольно крепким пивом.
— Его любимое… — шмыгнула Талья, размазав по щекам слезы. — Стащила прямо со стола. Пусть знает, как не пускать меня к котлам!
Я облизнулся.
А ничего. Хорошее пиво. Холодное, вкусное. Сто лет такого не пил.
— Сбегу от него! — неожиданно подскочила с лавки девчонка и, решительно подоткнув подол длинной юбки, стремглав кинулась прочь.
— Стой! — спохватился я, когда из коридора раздался дробный топот башмачков. — Стой, дурочка! Куда ты собралась на ночь глядя?!
Талья, разумеется, не ответила. Взбалмошная, упрямая, эмоционально неустойчивая девица и в обычные-то дни никого, кроме себя, не слышала. А тут, смертельно разобидевшись на отца, она и вовсе могла натворить дел.
— Вляпается же идиотка, — осенило меня, когда в коридоре громко хлопнула дверь. Пришлось, чертыхаясь, вставать и тащиться следом. А затем, прикинув, через какие именно ворота расстроенная соплячка может покинуть дворец, возвращаться к потайному ходу, бежать наперерез. И приглушенно ругаться, обнаружив, что эта прыткая пигалица успела к черному ходу раньше, да еще чем-то умаслила стражника, который беспрекословно ее выпустил.
Спорить, матюгаться и что-либо объяснять не хотелось, поэтому я просто достал из кармана утащенный из сокровищницы перстень. Показал императорский вензель вытянувшемуся во фрунт стражнику и совершенно спокойно покинул дворец, устремившись на поиски малолетней беглянки и очень надеясь, что за это время она не влипнет в неприятности.
Она, кстати, не влипла. Не успела, потому что я настиг ее буквально в паре сотен шагов от императорского дворца. В маленьком скверике, которых в Орне насчитывалось немало. Девчонка, присев на первую попавшуюся лавочку, рыдала взахлеб. А когда я подошел, с таким отчаянием взвыла, что у меня рука не поднялась отвесить ей заслуженную оплеуху.
Оказывается, мои рецепты ей не помогли — отец попросту не поверил, что девчонка сама их придумала. Встать на его место и доказать, что необычный состав ингредиентов может дать совершенно неожиданный вкус, он тоже дочери не позволил. Когда же она, разозлившись, тайком пробралась на кухню, чтобы сварить самые обычные щи, рецепт которых я ей на днях подсказал, главный повар императорской кухни совсем осерчал. Прилюдно обозвал свое чадо «упрямой бабой» и выгнал вон, в сердцах пообещав, что выпорет, если Талья еще раз туда вернется.