— Извините, добрый господин, но ваше лицо, кажется мне знакомым. Мы нигде не встречались?
Всем пришлось остановиться, даже барону. Кавалер сразу узнал этого господина, но говорить с ним ему совсем не хотелось, он ответил:
— Наверное, мы встречались на юге. Я провел там двенадцать лет.
— Да нет же, я там не бывал, — продолжал молодой господин. Он нахмурил брови, вспоминая и не очень-то вежливо указывая на Волкова пальцем. — Вы, кажется, коннетабль из Рютте. Точно, вы служите у барона фон Рютте.
Волков не мог вспомнить имени этого господина, но несомненно помнил его лицо, он был одним из тех, кто приезжал в Рютте еще с двумя мерзавцами его убить. Он стоял и думал, что бы этому человеку ответить. Скорее всего, это была бы колкость, но ему не дал ее произнести барон:
— Господа, — громко сказал он, — этот добрый человек божий рыцарь Иероним Фолькоф. Он прибыл сюда по приглашению Его Высочества, чтобы получить награду, что он заслужил деяниями своими в Хоккенхайме.
— А, так это вы тот самый ловкач, что палил баб в Хоккенхайме? — язвительно поинтересовался один из рыцарей, высокий молодой красавец в роскошном берете с дорогим пером.
Его вопрос был встречен остальными господами с интересом и весельем.
А кавалер расценил этот вопрос как вызов. Ну а как иначе, слово «ловкач» в устах этого господина носило смысл уничижительный, даже презрительный. Безусловно, это был вызов. Вот только кавалеру не было понятно, этот господин хочет его проверить или хочет драться. И то и другое было возможно, от этих господ всего можно было ожидать. И теперь этот человек с вызывающей улыбкой ждал от него ответа.
И остальные заметно посмеивались. Тоже ждали, пребывали в любопытстве. На их благородных лицах играли надменные улыбки, усмешки, светились высокомерие и интерес. Но Волков знал, что им ответить. Никогда, да благословен будь Господь, что научил его читать, никогда он не лез за словом в карман. Глазами он нашел того, кто задал ему этот вопрос, сделал к нему шаг и спросил у него вкрадчиво:
— А не из тех ли вы господ, что мнят себя ведьмозаступниками?
— Что? — не понял сразу сути вопроса молодой господин, только что считавший себя удачным шутником.
— Не из тех ли вы господ, что считают, что к ведьмам надобно проявлять милосердие?
Шутник молчал удивленно, явно не ожидал он, что разговор так обернется.
— А может, вы считаете, что Матери Церкви нужна реформация? — повысил голос Волков, все еще сверля взглядом молодого рыцаря. И делая еще один шаг к нему.
— Да нет же, — промямли тот в ответ. — Это была шутка.