Очень не хотелось кавалеру деньги давать на такую блажь, и он еще раз уточнил:
— Так точно тут волки есть?
— Есть, много, — сказал Куртц. — Иной раз едешь, а они на холм взойдут и сверху смотрят на тебя, стаями ходят.
— Неужто вы не видите следов? Они же повсюду, — горячо воскликнул Бертье. Он обвел рукой окрестности.
Ничего Волков не видел. Не до следов ему было всю дорогу. Любовался он пустыней, дикостью да скудостью земли, что лежала вокруг. Но, кажется, дать денег на собак придется. Если и в правду тут волки резвятся, коровники ставить нет смысла. А без коров и сыроварне тут делать нечего. А без сыроварни и Брюнхвальд уедет отсюда.
Почему-то, Волков уже не сомневался, что Бертье, Рене и их люди уйдут, как только осмотрятся и поймут, куда он их привел. Так пусть хоть Брюнхвальд отсеется.
— Я дам денег на собак.
— Отлично, — обрадовался Бертье, — и не пожалеет, окупятся собачки, поначалу кабанятиной и шкурами волчьим, а затем и приплодом своим. Уж вы, друг мой, не волнуйтесь, будет у вас псарня не хуже, чем у других, я сам этим займусь, — говорил он, как бы успокаивая Волкова. — Я собак люблю даже больше, чем лошадей.
Он глядел на кавалера улыбаясь и в ожидании:
— Ну?
— Что? — спросил тот.
— Давайте деньги, раз решились.
— Вы сейчас хотите? — удивился Волков.
— А что тянуть, мне ж обратно в город за ними ехать! — пояснил Бертье.
Волков вздохнул и достал их кошеля семь монет, вложил их в руку ротмистра.
— Телегу из обоза возьму и одного человека, — уже поворачивая коня, крикнул тот.
И ускакал тут же. По дороге что-то крикнул своему старшему приятелю и поехал на север.
Взрослый и разумный Рене, который, как и положено офицеру, всю дорогу ехал пред своим людьми, поглядел ему вслед и решил догнать кавалера, а догнав, спросил у него:
— Кавалер, дело к обеду идет, люди мои на ногах с рассвета, неугодно ли вам будет дать им отдохнуть и сделать привал?
Не успел Волков ответить, его опередил Куртц:
— В том нет нужды, господа, — он поднял руку, указывая вперед, — вон за той лощиной уже Эшбахт будет. Там и остановимся.
— Прекрасно, — сказал Рене и повернул к своим людям.
— Прекрасно, — мрачно повторил Волков, глядя вперед.
Смотрел он и не верил своим глазам. Эшбахт! Звучит как! Городские стены, башни. Ну, как минимум большое село с кирхой и замком на горизонте. На слух Эшбахт — так это город целый, а тут…
Он уставился на землемера, не перепутал ли он чего, а тот сидел и седел понурый, словно пойманный его на лжи. Словно он больного коня за доброго выдавал, а ложь раскрылась.
— Вы говорили, что двадцать дворов тут? — наконец произнес Волков, разглядывая покосившиеся и сгнившие от влаги лачуги.