Мне нравится думать о том, что задолго до того, как свое мнение по этому вопросу выразил Т. С. Элиот[25], Сэмюэль Батлер[26] заявил, что выбрать имя для кота – это один из самых трудных тестов на воображение.
И как не вспомнить твою собственную вызывающую безудержный хохот мысль:
– Разве было бы не проще, если бы мы просто назвали каждого кота и кошку Паролем?
Я знаю людей, которые резко возражают против того, чтобы вообще давать домашним животным имена. Они принадлежат к той же категории, как и те, кому не нравится само понятие «домашний любимец». Им совсем не нравится и слово «владелец», а от слова «хозяин» они вообще впадают в ярость. Таких людей раздражает само понятие господства – господства над животными, которое человечество со времен Адама считало своим правом и которое, с их точки зрения, всегда было самым настоящим порабощением.
Когда я сказала, что собакам предпочитаю кошек, я вовсе не имела в виду, что кошки нравятся мне больше. Эти два вида животных нравятся мне примерно одинаково. Но даже если оставить в стороне тот факт, что слепая собачья преданность выбивает меня из колеи, мне претит мысль о доминировании над животным. А между тем, даже если вам кажется нелепым называть владельцев собак рабовладельцами, невозможно отрицать тот факт, что собаки, как и другие прирученные животные, выведены специально для того, чтобы подчиняться людям, для того чтобы делать то, что нужно людям и для того, чтобы люди могли их использовать.
Но это не относится к кошкам.
Все знают, что первое, что Адам сделал с животными, которых Бог слепил из только что сотворенной Им земли – и это впервые ознаменовало его господство над ними, – это дал каждому из них название. И иные утверждают, что до того, как Адам присвоил животным их названия, эти животные вообще не существовали.
У Урсулы К. Ле Гуин[27] есть одно произведение, в котором некая женщина, не названная по имени, но явно являющаяся подругой Адама, Евой, берется за то, чтобы свести на нет последствия поступка Адама: она убеждает всех животных расстаться с данными им именами. (При этом кошки утверждают, что никогда их и не принимали.) После того как все животные становятся безымянными, женщина чувствует, что все стало по-другому: пала стена, исчезло расстояние между животными и ею, они стали едины и равны. Теперь, когда их не разделяют названия, нельзя больше отличить охотника от предмета охоты, едока от еды. Следующим неизбежным шагом Евы было вернуть Адаму то имя, которое дал ей он и его отец, оставить Адама и присоединиться ко всем остальным существам, которые, приняв свою безымянность, освободились от оков. Однако для Евы, единственной из всех живых существ, этот поступок означал также и отказ от речи, которая объединяла ее с Адамом. Но ведь, говорит она, одной из причин, побудившей ее сделать то, что она совершила, было то, что все их разговоры всегда заканчивались ничем.