– То, что вы рассказываете, мне чуть-чуть известно. Но я как-то никогда не задумывалась над этим всерьез.
– Однако же дела обстоят именно так. Еще меньше демократии на уровне местной власти. Власть строго и жестко централизована, потому что все более-менее важные вопросы решает Париж. Понятно, что это создает слишком большое преобладание столицы и с Германией никакого сравнения! Но такого перекоса нет и в большинстве западных стран.
– Я поняла. И для того, чтобы уменьшить этот перекос, решили создать регионы, правильно?
– Конечно! Между Парижем и департаментом создавалось промежуточное звено – регион, которому были отданы некоторые достаточно важные вопросы. Но главное – были возвращены в официальный обиход имена прежних исторических провинций! И это – как раз и есть одна из тех немногих вещей, которые можно поставить в актив правлению социалистов.
– Миттерана то есть?
– Ну да. А в текущем, 2014 году приняли решение их укрупнить.
– Уменьшить их число?
– Да. Например, три прежних региона – Шампань-Арденны, Лотарингия и Эльзас – объединили в один, под названием Grand-Est.
– Большой Восток? – изумилась Аня. – Что это за ерунда?
Серж вздохнул.
– Это не ерунда, Анечка, – сказал он. – Увы, совсем даже не ерунда. Тенденцию улавливаете?
– Улавливаю, – ответила Аня. – Опять вместо исторических имен – безлико-канцелярское «Восток». Стирают историческую память?
Серж пожал плечами.
– А что прикажете еще думать? Нет, официально это объясняют соображениями экономии. Но экономят почему-то именно на этом.
Серж вытер салфеткой губы, покончив с жарким. Его уже давно подали, и разговор продолжался в процессе его поедания.
– Ну, и из двух прежних регионов – Юг-Пиренеи и Лангедок-Руссильон – был образован регион Окситания.
– Что же это все-таки такое – Окситания?
– Это историко-культурный регион, где говорили некогда на окситанском языке. Да он и сейчас сохраняет еще некоторое распространение тут, на юге.
– Окситанский язык? Первый раз слышу.
– Раньше его принято было официально называть провансальским. Это романский язык, близкий к французскому, но также имеющий многие черты сходства с каталанским. И Окситания – это примерно то же самое, что Лангедок. То есть край, где говорят на langue d’oc.
– Язык «ок»? Как это понимать?
– Так на этом языке, то есть на окситанском, произносят слово «да» – «oc», в отличие от языка севера Франции, то есть французского, где слово «да» звучит как «oui». Южная Франция долгое время была, по существу, другой страной, хотя и входила в состав Французского королевства. Юг и поныне сохраняет самобытность, но во времена Средневековья он отличался от Северной Франции очень сильно, да и не только от нее. И именно поэтому тут укоренилась катарская и прочие ереси.