Мэри со всеми попрощалась, но перед тем, как уйти, заботливо поправила на Тиме пиджак и сказала:
– Ты должен терпеливо ждать моего возвращения и не волноваться за меня. Обещаешь? Со мной все будет хорошо.
Тим был так счастлив, что Триша Джонсон и Эмили Паркер, глядя на его сияющее лицо, едва сдерживали слезы. Его радость омрачил лишь внезапный отъезд Мэри, но унывал Тим недолго. Ведь он подписал нужные документы, и Мэри – тоже, теперь они принадлежат друг другу, и он сколько угодно готов ждать того дня, когда сможет навсегда переселиться к ней.
Несколько дней после операции Мэри мучили ноющие боли и дискомфорт, но в целом она чувствовала себя хорошо, даже лучше, чем ожидал ее гинеколог.
– Вы – крепкий орешек, – сказал он ей, снимая швы. – Мне бы сразу понять, что выносливости вам не занимать. Таких женщин, как вы, разве что топором можно убить. Я считаю, вы можете ехать домой хоть завтра, но не настаиваю: оставайтесь здесь сколько пожелаете. Это ж не больница, а настоящий дворец. Документы на выписку я подготовлю сегодня же, ну а вы можете покинуть это учреждение, когда сочтете нужным: на этой неделе, на следующей или через две недели. Пока вы здесь, я буду к вам наведываться.
Мэри провела в больнице пять недель. Старинное здание, в котором располагалось лечебное учреждение, стояло в тихом местечке на побережье в районе Роуз-Бей. Наслаждаясь покоем и уединением, Мэри со страхом думала о встрече с Тимом. В какой именно клинике она находится, не знал никто, кроме ее поверенного. Через его контору Мэри получала старательно написанные Тимом открытки, которые он посылал ей каждый день. Очевидно, Тим писал их не без помощи Рона, но все же почерк и слог были его. Послания Тима Мэри аккуратно складывала в небольшой портфель. На территории больницы находились бассейн и теннисные корты, и последние две недели она много плавала и играла в теннис, сознательно приучая себя к физическим нагрузкам. Покидая больницу, Мэри чувствовала себя окрепшей и здоровой, будто никакой операции и не было.
Все окна ее дома в Артармоне ярко светились. Молодец Эмили Паркер, довольно подумала Мэри, сдержала слово: соседка пообещала следить, чтобы дом Мэри в ее отсутствие выглядел жилым. Она опустила на пол чемодан, сняла перчатки, бросила на столик в холле, туда же поставила сумку и прошла в гостиную. Ее взгляд сразу упал на телефон, но она не спешила звонить Рону, чтобы сообщить о своем возвращении. «Успею еще, – решила Мэри, – времени полно: завтра, или послезавтра, или послепослезавтра».