В гостиной по-прежнему доминировали серые тона, но теперь стены украшали картины, а в обстановке присутствовали вещи насыщенного рубинового цвета, которые сверкали словно рассыпанные по комнате тлеющие угольки. На строгой каминной полке стояла шведская ваза из рубинового стекла; на жемчужно-сером ковре лежал, напоминая лужицу крови, мохнатый коврик рубинового цвета. Все-таки хорошо дома, подумала Мэри, обводя взглядом все эти неодушевленные свидетельства ее богатства и вкуса. Скоро она будет жить здесь вместе с Тимом, который тоже внес свою лепту в оформление интерьера. Скоро, очень скоро… «А хочу ли я, чтобы Тим жил здесь?» – спрашивала себя Мэри, в волнении расхаживая по комнате. Как странно: чем ближе был день встречи, тем неохотнее она ждала появления Тима.
Солнце зашло час назад, и небо на западе было такое же темное, как и во всем мире. Над городом, залитым красными огоньками, нависли низкие облака, однако дождь прошел стороной, оставив Артармон лежать в летней пыли. Жаль, думала Мэри, нам бы дождик не помешал, а то сад засох. Не включая свет, она прошла на темную кухню и встала у окна, пытаясь разглядеть дом Эмили Паркер, но тот прятался за камфорными лаврами.
Ее глаза уже привыкли к темноте. Мэри бесшумно отворила заднюю дверь и, как всегда, неслышно ступая, выскользнула на террасу. С минуту она стояла на месте, с наслаждением вдыхая ароматы цветов и землистый запах далекого дождя. Ей было так радостно, что она снова дома, но радости было бы больше, если бы в сознании не маячил образ Тима.
И вдруг, словно ее мысли воплотились в реальность, на фоне далекого плачущего неба проступили очертания его головы и фигуры. Обнаженный, в каплях воды после вечернего душа, Тим сидел на балюстраде, обратив лицо к беззвездному небу, будто увлеченно слушал некую мелодию, недоступную слуху обычного человека. Тусклый свет растворялся в его ярких волосах и бледными жемчужными бликами струился вдоль лица и тела. Застывшие в неподвижности мускулы туго обтягивала блестящая кожа. Глаза Тима были закрыты, будто он скрывал от ночи свои мысли.
«Больше месяца миновало с нашей последней встречи, и вот он здесь, словно плод моего воображения. Нарцисс, мечтательно созерцающий свое отражение в озере. Почему его красота так сильно потрясает меня, когда я снова вижу его после долгой разлуки?»
Тихо ступая по плитам из песчаника, она приблизилась к Тиму и встала у него за спиной. На шее поблескивала жилка, и Мэри смотрела на нее до тех пор, пока желание прикоснуться к нему не возобладало. Она склонилась к Тиму, трогая его за плечо, и уткнулась лицом во влажные волосы, губами касаясь уха.