– Очень впечатляющий спортзал, – подметила она.
– Ты можешь заглядывать сюда в любое время.
Но спортзал ее не интересовал. Ей нужен был лишь Александр. Но нельзя, нельзя проявлять слабость, пора забыть о нем, особенно после того, что он сделал.
– Твоя мать заходила ко мне повидаться. – Она пыталась отвлечься от Александра. – Значит, именно так дверь магическим образом осталась незапертой?
– Она была открыта в течение последних двух дней.
– Нет, не была.
– Нет, была.
– А звук закрывающегося замка?
– Дверь очень старая и всегда издает такие звуки. Ее давно нужно заменить.
– Ты внушил мне, что дверь заперта на замок.
– Да.
– Это просто ужасно. Тебе должно быть стыдно.
– Так и есть.
– Сомневаюсь. Ты очень доволен собой.
– Я просто очень рад тебя видеть.
Она сжала губы и сурово взглянула на него, хотя сердце едва не таяло.
Она наблюдала за ним на пляже, ведь именно он завладел ее вниманием. Весь ее альбом был полон зарисовок его лица, и не только.
Он – ее слабость. И поэтому она крайне уязвима.
– Боюсь, ничего у нас не получится. Я не знаю, как все исправить, поскольку больше не могу тебе доверять.
– Я могу вернуть твое доверие.
– Не думаю.
– Ты должна дать мне еще один шанс, Джозефин.
– На это понадобится время.
– Хорошо. Правда, к сожалению, именно этого нам и не хватает. Я прошу тебя довериться мне сейчас, все остальное приложится.
– Александр.
– Нам нужно сыграть свадьбу, ведь у нас родится малыш. Скрывать твою беременность вскоре станет все сложнее. Я смогу справиться со сплетнями и оскорблениями, но не хочу масштабных разговоров касательно рождения ребенка. Ничто не должно повлиять на ее или его будущее. Жизнь и без того сложная штука.
Наконец он сказал то, с чем Джо была готова согласиться. Жизнь слишком сложна, и ни один ребенок не заслуживает того, чтобы вырасти среди слухов и обсуждений.
– Ты вообще любишь детей?
– Что за странный вопрос?
– Я думаю, вопрос вполне логичный. Ты даже ни разу не упоминал, нужны ли тебе дети, как ты к ним относишься.
– Ни разу? Ты имеешь в виду тогда на Кроносе? Я своего имени-то не мог вспомнить, не знал, какой мой родной язык.
А ведь он прав.
– Ты ни разу не спросил, что я думаю по поводу материнства. Да и вообще тебе наплевать на мои чувства.
– Прости.
Она смерила его взглядом.
– Значит, дверь в мою комнату останется открытой?
– Да.
– Ты даешь мне свободу?
– В ограниченных количествах, чтобы хорошенько изучить владения.
– А за пределами?
– Ты можешь путешествовать по столице с охраной. Но предупреждаю, прежней твоя жизнь уже не будет. Люди знают, что ты здесь.