Этот рапорт и принес Красовский на очередную встречу в жандармский особняк. Читали по очереди, пожимали плечами, давая понять, что большей ерунды не видели в своей жизни.
- А где теперь Дьяконова? - спросил Мищук.
- Была дома, - покраснев, объяснил Евдокимов. - Я сказал, что иду телефонировать в Петербург, мол, увидимся завтра.
- Не заподозрила? - бросил Красовский.
- Я уже окончательно ничего не понимаю! - схватился за голову Евгений Анатольевич. - Вы вдумайтесь, господа! С одной стороны - она явно привела нас к Иванову. С другой - он как бы специально для нас обозначил свое отличное от Кулябки мнение. Вывод: он наш союзник. Еще вывод: это все туфта, липа, забитые гвозди, как изволит выражаться милейший Николай Александрович!
- Гвоздь, - хмуро поправил Красовский.
- Другими словами, - вступил Мищук, - как некогда верно заметила Зинаида Петровна, - нас столкнули в реку, и мы плывем... Это очень плохо, верьте мне. Мы рискуем запутаться. А в нашем деле это - гибель!
- Что вы думаете об Анании? - вдруг спросил Красовский.
- Я склонен доверять ему, - отозвался Мищук; Евдокимов кивнул, соглашаясь. - У вас есть сомнения? - удивленно продолжал Мищук.
- Не знаю... - нахмурился Красовский. - В цепи событий - непонятных и странных, когда мы все время чувствуем за спиной неведомую силу - все можно думать... Я вижу только один путь: проверим вариант с Чеберяковой до конца! Я берусь сделать все, что требуется, она меня не знает, никогда не видела, результат будет, не сомневайтесь!
Утром на следующий день Красовский явился в редакцию "Киевской мысли". Поднявшись по лестнице (поскользнулся на выброшенных кем-то объедках, упал и ушиб руку), вошел в помещение редакции и с места в карьер нехорошо выругался:
- Что ж, господа газетчики, вам на посетителей наплевать, отчего и возникает подозрение, что на читателей - тоже! - Заметив Барщевского (тот без устали выводил что-то на листе бумаги), позвал зычно: - У меня новость, за которой вы гоняетесь давно! Идемте, сообщу.
Барщевский с недоумением оторвался от стола, не слишком охотно пошел.
- С кем имею честь?
- А вот выйдем отсюда - все в лучшем виде представлю! - уверенно парировал Красовский.
Рассчитал верно: какой газетчик откажется от новости? Вышли в коридор, здесь Николай Александрович сообщил без предисловий и обиняков:
- Я - пристав Красовский. На внешний вид - не обращайте внимания, нельзя, чтобы вся ваша газетная шантрапа знала, дело государственное!
- Мы не шантрапа! - обиделся Барщевский. - Что вам угодно?
- Хотите участвовать в раскрытии дела Ющинского?