— Мы сделаем.
— Быстрый ты, пацан. Резкий…
— Только риск большой. Правильно как: много сделал — много получил.
— Что ты хочешь получить?
— Когда Боксер попрощается с нами, ликеро-водочный комбинат без смотрящего ока останется.
— Хочешь к раздаче поспеть?
— Хочу.
Тимоха задумался.
— Что, дорого прошу? Так оно никогда ничьим, кроме Боксера, не будет, — сказал Художник.
— Ага, — согласился Тимоха. — Ты на ходу подметки режешь, малыш.
— Так все на общее благо.
— На благо, да… Отвечаешь за свои слова?
— Отвечаю, — сказал Художник. — Только помощь нужна будет. Всех боксеровских парней мы при всем желании на колбасу не пустим.
— Поможем, чем можем. Только главную работу ты сделаешь.
— Сделаем… Месяца полтора на раскачку — и тушите свечи.
— Я тебя за язык не тянул, Художник, — с угрозой произнес Тимоха. — Ты сам это сказал.
— Сказал — отвечу.
— Еще как ответишь…
Вышел из бани Художник, когда светила полная луна. На улице шел пушистый снег. Было не слишком холодно, но Художника бил озноб. Все, пути назад он отрезал.
В машине его ждал Шайтан. Он скучал, листая книгу Лазарева «Диагностика кармы», зачитанную им до дыр.
— Быстро ты, — сказал он, заводя машину.
— Так вопрос небольшой. Теперь или мы, или нас… ,
— Художник, конечно, мы, — уверенно произнес Шайтан. — Надо было раньше этим бугаем заняться.
— Раньше — не надо. Сейчас — самое время. Художник давно понял, что одно из основных искусств выживания в мире — совершать не только правильные и продуманные поступки, но и, главное, своевременные.
И настало время бить в Боксера и его команду со всех стволов.
Дважды Влад использовал этот подвал в качестве «гауптвахты». Первый раз, когда чеченцы похитили двенадцатилетнего сына одного коммерсанта и в привычной манере прислали отцу ухо, требуя двести тысяч долларов. Действовала банда очень четко — звонили бизнесмену только с телефонов-автоматов, разговор тянулся не больше двух минут. Но однажды они прокололись, и группа наружки засекла переговорщика.
Тот повесил трубку, вышел из телефонной будки, сел в иномарку, и она дернула со скоростью с места, проверяя, нет ли наружного наблюдения. Но обложили его крепко. В операции участвовало несколько бригад наружного наблюдения, район перекрыли и с величайшей осторожностью повели бандита. Но он что-то почувствовал, хотел оторваться, и тут его взяли в клещи.
— Ничего не знаю, — заявил гордый горец, когда его вытряхнули из белого «Сеата» и спросили, где они держат ребенка. Оперативники прошлись ему башмаками по бокам. Но он молчал. Это была ваххабистская нечисть, просто так этих не возьмешь. Болевой порог у фанатиков, это знает любой врач, резко понижен, они просто не ощущают порой боли, а принять смерть от неверного — это гарантия попасть в рай.