«Как же так? Отправили из Москвы и получили в Москве? Наверное, что-то случилось в полете, и самолет вернулся», — решил Чернов, вспомнив хромого милиционера.
Но твердой уверенности в правоте своего решения Григорий не имел. В общем-то это мелкое несопоставление его совсем не беспокоило, ему просто вдруг стало любопытно, как может стать любопытно любому человеку, будь то замначальника службы безопасности аэропорта или же библиотекарь в клубной читальне.
И, повинуясь своему любопытству, Чернов поинтересовался у водителя автокара:
— Откуда рейс?
— А что?
— Да так просто, — замялся майор, машинально поправляя козырек фуражки. — По долгу службы…
— Не знаю. Нам не сообщают. Да и зачем?
— Ну да, ну да… — покачал головой Чернов.
Он еще раз по-хозяйски прошелся по залу вылета. Вроде все спокойно, никаких нарушений, ребята на местах. Это радует. Затем Григорий спустился на первый этаж, изучил обстановку в зале прилета и, остановившись у левых ворот, приложил щеку к сплошной стеклянной стене, отделявшей встречающих от таможенных секций.
Катюша не сразу увидела его (сосредоточенно изучала рентгеновские снимки чемоданов, сумок и баулов, которые медленно двигались на экране монитора, и не замечала, как каждые пять секунд сдувает со лба непослушную прядь белокурых волос), а когда увидела, сразу заулыбалась, показала знаками, что сейчас выйдет. Чернов замахал рукой, мол, не надо, я без дела, просто одним глазком хотел взглянуть. Но Катюша уже попросила коллегу подменить ее на минутку, вылетела из-за стойки, и вот она уже рядом, обнимает Григория, прижимается к его груди.
Еще совсем недавно он не бывал дома по одиннадцать месяцев в году, но разлуку с семьей переносил на удивление легко. А теперь, когда они даже работают рядом, буквально в десяти метрах друг от друга, Чернов пользуется любой возможностью, чтобы свидеться с Катюшей и жалеет, что обеденный перерыв у нее в другое время.
Постарел?…
— Я сегодня раньше освобожусь, — сказала она. — В шестнадцать двадцать пять турецкий чартер прогоним, а потом двухчасовое окно.
Милая Катюша. Если бы не ее понимание, если бы не ее терпение… Она ни разу не упрекнула его, когда он находился в депрессии после отставки и откровенно бездельничал, целыми днями валяясь на диване, а она вкалывала за троих, да еще возилась с сыном, с этим дылдой-акселератом…
И сейчас Чернову показалось, что нет лучше должности, чем та, которую он получил (не без Катюшиной помощи) полторы недели назад. Ну нет! Не может быть!
…Тяжелый рабочий день как-то незаметно подошел к концу. Чернов передал ключи от кабинета дежурному и в который раз попросил, чтобы тот не приводил женщин, прекрасно сознавая, что похотливому молоденькому лейтенантику все его просьбы по фигу.