— Лошади, Игорек, лошади! — Оттолкнувшись ногами от пола, Клавдия по-девчоночьи провернулась в кресле. — Милые умные мордочки, копыта очень стройные и добрая душа! Ты до сих пор не понял, кто на самом деле этот Чернов?
— Кто?
— Конь в пальто! — невольно скаламбурила Клавдия. — Хорошо, даю подсказку. Представь, ты сидишь на лошади, а она заупрямилась, ни в какую! Что тебе может помочь?
Наконец до Игоря дошло. Его губы растянулись в глуповатой улыбке и прошептали:
— Господи… Это же сам Хлыст…
К вечеру в городе только и было разговоров, что об убийстве молодого воришки.
Торговки на рынке пересказывали друг дружке подробности преступления. Одна выдумка громоздилась на другую, и теперь уже было невозможно уяснить, что же произошло на самом деле.
— Я сама слыхала, — говорила толстая торговка рыбой, обхватив мокрую плетеную корзину, до краев полную шевелящимися крабами и огромными раковинами моллюсков, — ему отрезали голову и вспороли живот.
Его нашла старая овца, учуявшая запах крови. Она ела его выпавшие кишки.
— Какой ужас! — схватился за пухлые щеки торговец оливковым маслом, и его румяное лицо затряслось от страха. — Не хотел бы я оказаться на месте бедняги. Однажды он попытался умыкнуть у меня амфору с прекрасным маслом, а я дал ему от ворот поворот и еще навешал тумаков. Теперь я думаю: пусть бы он забрал себе это масло, ему так мало оставалось радоваться жизни.
— А все из-за распутства, — вставила беззубая старуха, сморщенное лицо которой было похоже на ссохшуюся земляную грушу. — Не надо было якшаться со всяким отребьем. На днях я видела его с этим… у него еще через всю щеку шрам был.
— Да-да, — поддержала рыбачка, — я тоже помню этого человека. У него злющие глаза. Я слыхала, он приплыл к нам на остров издалека.
— Как приплыл, так и уплыл, — сообщил торговец маслом. — Я своими глазами видел, как нынче утром он уселся на судно, отплывавшее в Коринф. Он увозил с собой одну-единственную старую кожаную суму, правда, очень тяжелую, как мне показалось.
— Он был очень подозрительный, — заявила старуха, — а глазки так и бегали.
— Что бы ни случилось, он уплыл, а бедный мальчик мертв. Говорят, это дело рук какой-то богатой женщины.
— Богачки, они такие!..
Лидия прошла мимо, сделав вид, что разговор ее вовсе не касается. Однако она специально явилась на рынок, прихватив с собой пустой сосуд для молока, чтобы послушать пересуды и узнать последние новости об убитом.
Новости, увы, оказались неутешительными еще в большей мере, чем на то рассчитывала молодая женщина. Все только и говорили, что о таинственной любовнице убитого, совершившей над ним жестокую расправу.