— Почему это — мой Веня? — надулся Граф.
— А разве нет? Разве не ты его привел?
— Мне порекомендовали. Сказали, надежный человек.
— Ну-ну, — усмехнулась Наташа.
— Что же теперь делать? — заломил руки Граф. — А если он действительно найдет Артемиду?!
— Ты уже заговариваешься, Граф. Аполлона!
— Ну Аполлона, Аполлона!
— В любом случае вряд ли тебе придется потрогать скульптуру за сисечки, как ты мечтал.
Эдуард Владимирович встряхнул седой шевелюрой:
— Ну нет, этот номер у него не пройдет! Сейчас же садимся в поезд и едем в Одессу.
— Я не могу, — сказала Наташа. — У меня работа, семья… И к тому же никто меня не отпустит — отпуск-то кончился!
— Ты должна! — настаивал Граф. — Ради науки!
— Увы!..
— Ладно, — сказал он с интонацией упрямого ребенка, — тогда я поеду сам.
— Глупости. Что ты сможешь в одиночку?… Этот Веня справится с тобой в два счета!..
— Ну и пусть. Тогда вам всем станет стыдно, Наташенька, но будет уже поздно. И вы поймете, как были не правы!..
Наташа вздохнула и покачала головой:
— Что мне с тобой делать!.. Ладно, я попробую договориться на работе… на пару деньков взять отгулы. Но — никаких поездов. Летим самолетом. Так быстрее.
— Нет, — сказал Граф, поджав губы, — я боюсь.
— Не валяй дурака!
— Нет.
— В таком случае, — произнесла Наташа, подымаясь, — ищи себе другую компанию, а я в эти игры не играю.
— Договорились! — вскричал Граф. — Самолет так самолет.
С большим трудом она уломала начальство дать ей краткосрочный отпуск за свой счет «в связи с обстоятельствами». Начальство недовольно поморщилось но заявление все-таки подписало.
Наташа в последний раз оглядела свой кабинет, проверила, надежно ли заперты шкафы и ящики да, и уже хотела было уйти, однако возвратилась и после минутного размышления отворила сейф и достала небольшой, поблескивающий табельный пистолет.
На лице ее было написано сомнение, когда она задумчиво проверяла, заряжена ли обойма.
Потом, решившись, Наташа опустила пистолет в дамскую сумочку и захлопнула дверь.
…Шасси самолета ударились о бетон взлетно-посадочной полосы, потом еще раз и еще, и тяжелая машина, задрожав, покатилась по твердой поверхности.
Отчаянно взвыли моторы, лайнер тормозил.
— Неужели?… — проговорил Граф, открывая левый глаз и недоверчиво глядя по сторонам. — Мы живы?
— Спрашиваешь, — сказала Наташа. — Собирайся, нам пора бежать.
— Не могу пошевелиться, — пожаловался Граф.
— Еще бы, — усмехнулась молодая женщина, — на твоем месте я бы расстегнула ремни, а потом уж пыталась встать.
Граф покраснел и принялся щелкать застежками.
У выхода из аэровокзала стояла длинная вереница машин.