— Что вы все-таки ищете? — спросил Григорян. — Нет у меня ни оружия, ни наркотиков. Вы же пришли в приличный дом. К солидному человеку. Понапрасну теряете время. Что, вам больше делать нечего?
— Есть чего, — махнул я рукой. — Но копаться в чужом белье — самое интересное занятие.
— Все смеетесь. А зачем?
— Потому что весело, — зло произнес я. Мне все осточертело. Ненавижу обыскивать восьмикомнатные дома, забитые мебелью и вещами. Особенно если не знаешь, что искать.
Когда мы направились к чердаку, Григорян слегка заволновался.
— Э-э, там-то уж вы ничего не найдете.
— Важен не результат, а процесс, — отмахнулся Пашка.
На чердаке были тонны пыли, забившейся в подушки старой тахты, притаившейся в пустых корзинах и коробках, рассыпанной по полу. Я тут же закашлялся, из глаз брызнули слезы. Ненавижу обыскивать пыльные чердаки. Моя застарелая неизлечимая аллергия протестует против такого времяпрепровождения. Но чувство долга толкает меня на чердаки. И его не переспоришь.
За несущей балкой мы нашли несколько целлофановых пакетов. В них были молнии, заклепки и фирменные нашлепки.
— Что это такое, гражданин Григорян? — осведомился я, вернувшись с чердака в сопровождении понятых и раскладывая на столе пакеты.
— Откуда мне знать? — ответил Григорян.
— Если бы я обнаружил это на моем чердаке, то объяснил бы вам. Но нашел я это у вас.
— Не знаю, где вы это нашли. Марина, — крикнул он жене. — Что это такое? Как попало к нам на чердак?
— И я не знаю.
Хорошо иметь верную жену, у которой язык не болтается, как помело.
— Разберемся. Теперь куда? — спросил я.
— На чердаке побывали. Пошли в подвал, — бодро сообщил Пашка.
— Нет, в подвал нельзя! — воскликнул Григорян.
— Вы там что, кобр разводите?
— Туда нельзя. Всем плохо будет.
— Привидения завелись? Никто из тех, кто туда ходид, не возвращался, так? — хмыкнул Пашка.
— Я жить хочу. Там… Там бомба..
— Чего?!
— С войны бомба лежит. Немцы до города не дошли, но сильно бомбили, — затараторил Григорян. — Отец рассказывал — бомба крышу пробила и в подвал ушла. Не взорвалась. Мы ее не трогаем, боимся даже саперов вызывать.
— Полвека там и лежит… Армянские народные сказки, — хмыкнул Пашка и направился к подвалу.
— Стой, — сказал я. — Будем саперов вызывать.
— Да ты что, веришь, что ли?
— А почему бы и нет? Кстати, долго пролежавшие в земле бомбы имеют обыкновение взрываться от легких сотрясений. С годами тротил практически не теряет своей взрывной силы. Нужны саперы.
— Какие саперы! — воскликнул Григорян, бледнея на глазах и затравленно озираясь. — Дом взорвется — кто мне заплатит? Знаете, сколько добра здесь? Вся семья не один год наживала. Вы что?!