— Посмотри, — сказал он настойчиво.
— Не буду.
— Ты очаровательна, когда злишься! Я, кажется, говорил тебе это. Но еще краше ты, когда ревнуешь. Я и не думал, что в моей маленькой Эе кипят такие страсти! Я счастлив, Эя!
— Я ревную?! — возмутилась я, ощущая, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. — И не думала!
— Ревнуешь-ревнуешь, моя маленькая страстная львица…
— И не думала! — воскликнула я. — Хочешь, чтобы я посмотрела? Вот, пожалуйста, пф-ф…
Я поддела замок ногтем, стараясь, чтобы руки не дрожали и не выдали меня. Ну, вот за что он так со мной? Но я покажу, что леди умеет держать лицо… Я докажу…
В следующий миг леди взвизгнула и подпрыгнула на сиденье.
Медальон Андре раскрылся, распавшись на две овальные половинки.
С одной на меня смотрит детская мордашка с пухло-малиновыми щеками. Огненные локоны выбиваются из-под чепца.
Со второй — моя миниатюра на фоне золотистого поля. На мне светло-коричневое платье с голубыми вставками спереди. Рукава длинные, но плечи открыты. Я стою боком, повернула голову на длинной тонкой шее. Волосы распущены, локоны огненным каскадом струятся по спине. Этот портрет писали прошлым летом, мама заказала для семейной галереи. Но как его миниатюра оказалась у Андре?
— Я с тетей Иолантой был в переписке, — пояснил Андре, стоило мне поднять на него глаза. — Попросил ее заказать для меня миниатюру…
— Мама ничего мне не говорила, — пробормотала я.
Положила голову на плечо Андре, подняла медальон к глазам — на семейных портретах я намного лучше, чем в жизни.
Андре снова словно прочитал мои мысли.
— Ни одно перо не способно передать твоей красоты, моя маленькая Эя. Но эти портреты — все, что у меня было. До вчерашнего вечера.
Он сжал мои плечи, прижимая к себе. И мне так хорошо-хорошо стало. Надо же, какая я глупая. Он ведь говорил, что всегда любил только меня. Что заставило меня снова усомниться в нем?
Сквозь сладкую дрему я услышала:
— На тебе кулон со святой Иулией? Никогда бы не заподозрил тебя в набожности.
— Андре… — сказала я виновато и хотела было поднять голову, но ее бережно придержали, не давая мне это сделать.
— Отдыхай, Эя. Все в порядке, не думай, что меня это расстраивает. К Богине приходят по велению сердца, а не по принуждению. Разве был у тебя шанс по-настоящему полюбить Ее и всех святых праведниц, если детей с детства истязают изнуряющими службами и не всегда увлекательной церковной литературой, а как подрастут — еще правилами приличия и постами, — озвучил Андре мои мысли. — Так что все в порядке, я просто удивлен, увидев у тебя на груди святую Иулию.