— Обопрись, — сказала она. — Ты зря испугалась. Я же сказала, что помогу, — проговорила она все тем же будничным тоном. — Отдохни, и будем спускаться.
Я ошалело кивнула и осмотрелась по сторонам.
— Мама дорогая, — пискнула я. — Мы что, на дереве?!
Только сейчас я поняла, что нахожусь на каком-то невероятном дереве с необъятным, толщиной в несколько башен, стволом, к которому меня сейчас прислонили. Ветви его мало что разной величины, разной формы! Самые большие почему-то обвивают ствол по спирали, располагаясь в несколько рядов и находясь при этом на некотором расстоянии. К вертикально расположенным ветвям прилеплены эти самые перевернутые птичьи гнезда, свитые из веток потоньше.
Тонкие же ветки приспособлены в качестве веревочных лестниц, тропинок вроде той, по которой мы сюда дошли, и мостков между ветвями и соседними деревьями-великанами.
Над нашими головами зашуршало, я подняла голову и заметила две тени, что прыжками пересекли подвесной мост. По стволу дерева напротив мелькнула тень.
Вилла меланхолично оглядела меня.
— Ну да. А где нам еще быть? Ты что, деревьев никогда не видела?
— Деревьев?!
У меня даже голос сорвался.
— Да я выросла на окраине леса! Но те деревья, которые я видела, как один сучок этих… И не самый большой!
Вилла пожала рельефными плечами.
— Я никогда не была в Проклятых землях.
Я захлопала ресницами, когда она скомандовала:
— Ну что, осмотрелась? Тогда вперед. То есть вниз.
Мы преодолели еще с десяток подобных подвесных мостов, затем Вилла спустила меня на лиане, обвязанной вокруг пояса, несмотря на мои возражения, впрочем, от пережитого ужаса довольно слабые, на древесную площадку, там мы спускались по подобию винтовой лестницы, покачивающейся от ветра, затем снова несколько подвесных мостов и обвязывание лианой… Когда я оказалась на твердой земле, я готова была целовать ее, как Ирида Многострадальная после своих далеких странствий.
Но целовать землю не пришлось, потому что стоило оказаться на ней, как нас с Виллой тут же обступили… те… кто скакал здесь так, что земля тряслась, и кричал что-то о жизни и смерти… туземцы.
Мамочка, совершенно дикие — одного взгляда достаточно, чтобы определить это! Полуголые, с плотно сжатыми челюстями и непроницаемыми лицами, они принялись разглядывать меня с гораздо большим любопытством, чем давеча Вилла.
Я же, стараясь не думать, что стою в окружении толпы диких мужчин лишь в одной сорочке на голое тело — от шерстяных чулок после спуска остались одни лохмотья, — вцепилась в руку Виллы так, как не хваталась на протяжении всего спуска. К моему изумлению, Вилла слабо пожала мою руку.