За столом сидела женщина, тоже совсем не похожая на ведьму: высокая, стройная, в светлой однотонной блузке и темной, наверняка прямой юбке примерно до колена (поскольку она сидела, некоторые детали Соболеву пришлось додумать). Длинные каштановые волосы аккуратными локонами падали ей на плечи, макияж был сдержанным, «офисным», ничего пестрого или «готичного», чем грешат гадалки. Обычные украшения, обычный маникюр. Женщина с одинаковым успехом могла бы быть и страховым агентом, и риелтором, и юристом, и даже психотерапевтом, но никак не ведьмой.
Когда полицейские вошли, она оторвалась от экрана ноутбука, стоящего на столе перед ней, и окинула их таким же изучающим взглядом, каким Соболев просканировал кабинет и ее саму. Улыбнулась и уточнила:
— Вообще-то, Татьяна. Аглаей звали мою прабабку, а у меня это рабочий псевдоним. А вы?
— Капитан Соболев, майор Разин, мы из полиции.
— Вот как, — ясновидящая Татьяна откинулась на спинку кресла, по лицу ее пробежала тень замешательства. — По какому поводу, позвольте узнать? У меня вполне легальный бизнес.
— Мы здесь по поводу Ирины Рязановой, — подал голос Петр Григорьевич.
— А, эта бедная девочка, — печально протянула Татьяна и поднялась на ноги. — Вы присаживайтесь, я расскажу вам все, что знаю, хотя мы не были близко знакомы. Кофе?
Она сделала приглашающий жест в сторону «уютного уголка». От кофе ни Петр Григорьевич, ни Соболев отказываться не стали. Пусть дамочка расслабится и уверует в то, что она рядовой свидетель.
— Как давно вы были знакомы с погибшей и какого рода отношения вас связывали? — нарочито скучающим тоном поинтересовался Соболев, когда Татьяна села в кресло напротив него. Петру Григорьевичу достался диванчик.
— Она была моей клиенткой. Хотя не сразу ею стала, конечно. Мы познакомились случайно, в торговом центре на проспекте. Стояли в одной очереди за кофе. Меня рядом с ней накрыло очень сильным озарением, я едва не потеряла сознание. Ирочка оказалась достаточно добра, чтобы помочь: поддержала, отвела к скамейке, предложила принести воды.
— Озарением? — нахмурившись переспросил Петр Григорьевич, когда она замолчала.
Татьяна улыбнулась — грустно и снисходительно одновременно.
— Озарением, видением — можно по-разному называть. Если точнее: я увидела кое-что из ее будущего.
— Что именно? — поинтересовался Соболев, стараясь не демонстрировать скепсиса.
— Достаток. Я увидела, что ее ждет предложение, которое круто изменит ее жизнь.
— И вы сказали ей об этом?
Татьяна пожала плечами и кивнула.
— А как иначе? Она, конечно, не поверила, но развеселилась. Ответила что-то вроде: «Вашими бы устами…» Я сказала, что она скоро сама во всем убедится. И дала ей свою визитку.