Витя обошел весь первый этаж, чтобы сориентироваться. Нашел место, где видел мертвую девицу в прошлый раз, посмотрел, откуда и куда она могла идти. Ничего не понял. Вспомнил, что тот хлыщ говорил про портрет, спрятанный где-то в подвале. А ведь если найти портрет еще при свете дня и расстрелять его, а потом полить для верности святой водой, то Настасья, кем бы или чем бы ни была, наверняка сдохнет окончательно… Особенно если потом его еще и сжечь.
Та часть легенды, в которой говорилось, что портрет не раз пытались уничтожить, как-то ускользнула от внимания Вити, поэтому, воодушевившись этой идеей, он принялся искать вход в подвал. Их нашлось даже два, но оба оказались завалены каким-то крупногабаритным мусором, их лестницы частично обрушились. В общем, полезешь — шею свернешь.
Угробиться в проклятой усадьбе настолько бездарно Вите точно не хотелось, поэтому в подвал он не полез. Еще немного побродил по первому этажу, нашел достаточно надежную на вид лестницу на второй, залез туда, но там не задержался. Здесь обрушившаяся крыша никуда не давала пройти, к тому же где-то внизу послышались голоса и, кажется, даже шаги.
Витя поторопился спуститься обратно на первый этаж, прислушался. Где-то хлопнула дверь, или по крайней мере ему так показалось. Возможно, даже внизу, в том самом подвале, в который нет входа. Если только это собственное воображение не шутит с ним. Он где-то слышал, что в таких вот «заброшках», как их называли в сети, очень быстро едет крыша и чудится то, чего нет и в помине. Так воздействует на психику вид некогда жилого, а теперь разрушенного и заброшенного места. Словно мозг запускает какую-то секретную программу, подсознательно пытается «оживить» мертвое место.
Вот и снова ему послышалось чье-то затрудненное дыхание совсем рядом, словно человек стоял у него буквально за спиной! Витя резко обернулся, дернул фонарик в разные стороны, вскидывая руку с травматом, готовый выстрелить в любого, но никого позади не оказалось. А пару секунд спустя до него дошло, что это его собственное дыхание так странно отразилось эхом в мрачной громадине.
Витя нарочито громко рассмеялся, пытаясь доказать самому себе, что происходящее его только забавляет, ничуть не пугает. Возможно, ему это даже удалось бы, если бы внизу снова что-то не стукнуло, заставив подпрыгнуть на месте и еще раз обернуться.
— Да что ж за… — пробормотал он, добавив к высказыванию пару грубых банальностей.
Пройдя еще немного по пустым коридорам, он опять оказался в том месте, где в воскресенье мелькнула в дверном проеме мертвая Настасья. Вот прямо в том проеме, впереди, и мелькнула!