Молчание присутствующих было мне ответом. Я ворвался в. нашу спальню. Вещей жены не было.
— Куда Маня ушла? — спросил я у сестры. Больше молчать она не могла…
— Маня ушла к своим. Забрала свои вещи — и ушла…
Эльмира была права! Я обидел свою молодую жену, обидел жестоко… Ведь ночами я не бывал дома, да еще проигрывал вещи, проиграл фактически все, что у нас было, даже те подарки, которые я сам сделал жене. Чем больше я упрекал себя, тем сильнее разгоралась во мне ненависть к Аге — это он, он доил меня, насмехался и подначивал…
Несмотря на мои уговоры, жена наотрез отказалась вернуться. Ее поддерживали родители, а отец мой не хотел вмешиваться, ибо и он был полон стыда за мое отношение к семье, за мою слабость и подлость…
Я закрыл мастерскую, бросил дом — и вновь заметался из города в город, надеясь найти приятелей: воров-профессионалов.
В Нальчике мне сообщили, что их "накрыли”: взяли на ограблении магазина и вкатили по восемь лет каждому. Последняя моя надежда рухнула. Ждать помощи было неоткуда.
Я начал действовать в одиночку. Но одиночество мое длилось недолго: появились друзья в Ростове и в Баку, в Грозном и в Минводах… Всю добычу я привозил к себе в Махачкалу — и проигрывал… Мне не везло. С женой я не жил, и старался не видеть ее. Ведь я совершил много гадкого, и я дал себе клятву, что покуда я не верну все проигранное, я не приближусь к ней.
Однажды счастье улыбнулось мне. После двухмесячной отлучки я разыскал Агу. Играли вдвоем. Рома и Ата не вмешивались. Я выиграл у него около восьмидесяти тысяч. Больше денег у него не оказалось, а в долг играть я не хотел. На этот раз мы играли не в яме, а на морском берегу, неподалеку от города.
Ага пришел в ярость.
— Ази, ты, я вижу, научился играть! Это хорошо… Приходи в субботу в яму, там и продолжим.
— Отлично, — холодно ответил я, — приду.
— Только денег с собой побольше захвати, — издевался Ага.
Настала суббота. Мы собрались в яме с самого утра. "Хозяин”, вопреки обыкновению, оказался дома, видно, он и ночевал здесь. О моем приходе он был предупрежден. Мы поздоровались, он добродушно похлопал меня по плечу. Первый раз после нашей встречи на суде я увидел его… Вскоре он ушел. Фарида провожала его до калитки.
Мы расселись. Игра началась как-то вяло: то я, то Ага проигрывали поочередно. Ставки постепенно увеличивались. Я играл уверенно, но крайне осторожно, так как жаждал вернуть все проигранное и — особенно! — драгоценности жены. До прихода Ромы и Аты я стал обладателем весьма крупной суммы. Он расплатился честно, как полагается игроку. Но по выражению его лица было понятно, как сильно переживает он свой проигрыш. Но ведь то же самое происходило и со мной, так что я не придал этому никакого значения.