Ну очень тактично выразился.
Мы спустились по лестнице в холл, но не свернули там в сторону огромных дверей, которые сейчас были закрыты, а нырнули в очередной лабиринт. Виеррахи сегодня не выползали, даже чтобы на меня поглазеть, да и вообще в коридорах никого не было. Как бы парадоксально это ни звучало здесь, в царстве смерти, но огромный замок словно вымер.
О том, что творится за наглухо запечатанными дверями, не догадался бы никто.
Потому что когда они распахнулись, мы с Льером шагнули в зал, размерами превосходивший парк Мортенхэйма. Здесь творилось нечто невероятное: раздавалось стрекотание крыльев, шелест платьев и голоса – удивительно тонкие, похожие на детские, которые перекрывало рычание, напоминающее о диких зверях. О том, что в мире элленари есть столько самых разных жителей, я не имела ни малейшего представления.
Толпа растекалась вдоль темных стен, под тяжелым, нависающим над нами потолком, наводящим на мысли о затянутом тучами ночном небе. Музыка вплеталась в это многоголосье, переводя шум в какую-то воистину дикарскую какофонию, но оборвалась она так же резко, как и обрушилась на меня, стоило нам оказаться внутри. Должно быть, над залом растянули полог безмолвия или что-то похожее, потому что в коридоры не проникало ни звука. Я даже не успела подготовиться к тысячам взглядов, ударивших в меня, к живому коридору, протянувшемуся к трону.
На котором предсказуемо восседал Золтер.
По сравнению с моим будущим мужем королева Энгерии кажется созданием из давно забытой сказки. Сказками в нашем мире считают элленари, а я сейчас вспоминаю свой мир, как сказку. У Золтера нет короны, только узор, отметивший его происхождение, а еще раскаленная сталь волос, текущая на широкие плечи подобно извергающейся из недр вулкана лаве. На миг издали даже кажется, что они живые, особенно когда он поднимается и идет к нам навстречу.
Шаги в тишине кажутся оглушающе громкими, ладонь становится тяжелой. Мне невыносима сама мысль о том, чтобы прикасаться к нему после того, что случилось вчера. Хочется развернуться, броситься из этого зала бегом, но бежать мне некуда. Приходится просто стоять и смотреть, как он приближается.
– Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
Вздрагиваю и невольно бросаю быстрый взгляд на Льера. Он на меня не смотрит, и, судя по тому, что никто не смотрит на него, он не произнес ни слова, но его голос звучал так отчетливо…
Как?!
Подумать об этом у меня не остается времени, потому что Золтер останавливается напротив и Льер вкладывает мою ладонь в его руку. В эту минуту я думаю о том, зачем это – после того публичного унижения, после экзекуции снова отправлять его за мной. Впрочем, и эта мысль тоже стирается, когда его аэльвэрство поворачивается к толпе. Точнее, к толпе поворачиваемся мы.