— Лемминги. Суицид-терапия, — хмыкнул я.
Этим людям нужен просто повод, чтоб отравить себя и других. Они созданы для этого. Сейчас их время.
«Вы уже не тот»… А какой ?
Я просидел часа два, делая метки, приводя информацию в систему, одному мне понятную, но по-своему совершенную. Работа, когда все по кубикам, квадратикам, сводишь в систему, доставляла мне какое-то физическое удовольствие. Радость даже не в том, что это помогает в деле. Интересен больше сам процесс окультуривания хаоса.
Я встал, прошелся по комнате. Подошел к окну. Внизу — россыпь огней, красно-синее послезакатное небо, шпиль колокольни. Да, этот вид был куда лучше, чем прежний. Здесь центр Москвы. Здесь новое убежище. Старое пришлось оставить. Кухенбаден приятный человек и у него в коллекции немало редких цитат. Но мне не нравилось, что он знает обо мне то, чего знать ему не положено.
Эта «берлога номер три» неизвестна никому. Компьютер немножко утомил меня. Деятельная натура звала на бой, на торг, на рынок, как говаривал Велимир Хлебников.
Хотелось вырваться отсюда. К примеру, заглянуть к Банкиру и нашпиговать его пулями, чтобы понял, гад, — нельзя всем подряд рассылать киллеров с такой же легкостью, как раньше посыльных с почтой..
Эх, вся моя беда в бесконечной доброте и долготерпении. Воспитание не позволяет пускать в расход всех тех, кто посылал мне киллеров. Да, для моей — профессии меня слишком сильно тянут вниз сантименты и высокие моральные принципы.
— Бух, — произнес я, целясь в восходящую полную Луну из пистолета.
И усмехнулся, представив, как это смотрится со стороны… Ну и пускай. Я имею право подурачиться и даже повыть на Луну. У меня завтра ответственный день. Завтра я начинаю прощупывать центр современной российской цивилизации — Останкино.
Я пригладил перед зеркалом волосы. И решил, что выгляжу очень даже ничего. Черты лица правильные. Глаза ясные, глубокие. Лоб высокий. И нос вовсе не шнобель… Ну, почти не шнобель. Кто-то может по глупости сказать, что рост подкачал. Никогда не понимал, почему это два метра хорошо, а метр шестьдесят два, как у меня, — плохо? Главное — физическая форма и крепость духа. Если разобраться, я куда больше достоин, чтобы у меня брали интервью и мои фотографии помещали на рекламных плакатах, чем толпы ни на что не годных, кроме беспочвенного нарциссизма, уродов с гипертрофированными мышцами, бесполезными, как папье-маше.
Все, пора. Я просмотрел свои запасы. Пачка удостоверений на все случаи жизни, начиная от кожаной книжки с голографической печатью Комитета по контрразведке и безопасности и кончая карточкой инспектора общества охраны зеленых насаждений. Если ты сотрудник правоохранительных органов, то ворох этой затянутой в кожу и пластик бумаги именуется документами прикрытия, а у меня — всего лишь поддельные документы. Ну и пусть.