– Я ее не боюсь! – гордо сказал поэт.
– Мы знаем, что ты совершенно бесстрашный, – буркнул усатый, – приходится нам за тебя бояться.
Николай продолжил:
– Фея сразу начнет задавать глупые вопросы: почему вы такие олухи, что это за чучело, зачем вы его притащили? Я скажу, что ты странствующий водопроводчик седьмого разряда, а ты, если сможешь, кивни или скажи: «Да». Хорошо?
Роберту удалось кивнуть, но при этом он чуть не упал.
– Можно мне узнать, кто такой странствующий водопроводчик?
Ответил усатый:
– Не спеши, за работой мы тебе все расскажем, у нас уже есть кое-какой опыт и некоторые предположения. А пока просто сделай, как тебя Коля попросил.
– Думаю, будет еще один важный вопрос, – задумчиво сказал Николай, – насчет медовухи. Как ты к ней относишься?
– Не знаю… Что это такое?
– Мне твой ответ понравился. Только сомневаюсь, что фея тебе поверит. Если даже поверит, то обидится и разозлится, почему-то мне так кажется.
Усатый начал скрести за ухом.
– Точно, Коля, разозлится ведьмака, что он весь такой трезвенький.
– Да. – Николай вздохнул. – Ты, земляк, лучше скажи про медовуху: мол, настоящую уважаю, но в умеренных количествах.
Как тепло было в странном, огромном доме! Роберт блаженно улыбался. Ах да, его о чем-то спросили.
– Простите, сейчас вспомню… медовуху по-настоящему уважаю! – ответил он, пошатываясь и доверчиво глядя на крылатую женщину, которая почему-то сделала шаг назад.
София испуганно прикусила губу, друг нахохлился. Тимофей сел на задние лапы и, казалось, хотел передними лапами схватиться за голову. Николай угрюмо сказал:
– Парень вообще не пьет, ни грамма! Даже не знает, что такое медовуха.
– Да, – кивнул Роберт и упал.
Он почувствовал сильную жажду, и тотчас на его губах оказались теплые, приятно горьковатые капли. Он чуть приоткрыл рот и долго пил. Иногда отдыхал, но как только губы разжимались, чудесная жидкость текла вновь. Потом мягкая, легкая ладонь легла на его лоб. Зазвенел колокольчик и раздался властный голос:
– Софи!
– Чив-чив, – сказал кто-то. – Кикимора хочет кофе!
Нежная рука исчезла, и Роберт опять уснул.
Порой он слышал во сне короткие разговоры:
– Тимофей Васильевич, что-то случилось?
– Нет, просто не спится, хожу туда-сюда, всякое думаю… Молоко-то у нас еще осталось?
– Миленький, ну зачем ты на него охотишься? Он так хорошо поет!
– Кто поет, этот таракашка?!
– Катя, вдруг тебя госпожа фея увидит!
– Надоело трусихой жить! Русалки сильно по нему тоскуют, все меня спрашивают…
Знакомый сильный мужской голос:
– Как там парень из нашей бригады?
– Спит, но реснички уже дергаются!