Пэр облегченно заулыбался и, кажется, еще что-то сделал, потому что Моргенфеллер вдруг снова спрятался под землей, ефрейтор начал энергично отмахиваться ладонями, как бы от невидимых комаров, волк заурчал и попятился. Однако Пэр, вероятно, привык не обращать внимания на такие мелочи и, по-прежнему широко улыбаясь, потребовал:
– Директор, поймай молоденького большого зайчика – ростом примерно как Вова!
Через некоторое время из-под земли вылетели один за другим три маленьких зверька и упали в траву, слабо шевеля лапками.
Служители Справедливости разочарованно переглянулись.
– Нет! – Пэр покачал головой. – Дедуля, это не зайчики. Ты смотри, чтобы уши были длинные, шубка серая, хвостик как маленький кулачок!
Волк тихо посоветовал:
– Ешь крота и не ворчи на господина директора! Где он возьмет зайцев, если ими здесь не пахнет?
– Наконец-то умные слова слышу, – донеслось из-под земли. – Владимир, скажешь мне, когда радиация рассеется. Поговорить надо, как будем здесь порядок наводить.
Крылатая женщина задумчиво слушала рассказ Николая. Возникавшие иногда паузы Тимофей заполнял двумя-тремя энергичными словами.
– Тима, – прочирикал щегол, – не забывай, что рядом с тобой прелестная София!
– Знаю, – огрызнулся кот, – и что, я теперь от злости лопнуть должен? Думаешь, девочка обрадуется, если я молча раздуваться буду и вдруг взорвусь?
– Тима, никто этого не хочет, но ты высуни голову из-за двери и говори в сад.
– Ладно. – Кот направился к двери и наполовину вышел на крыльцо, были видны только его задние лапы и распушенный рыжий хвост.
– Наверное, надо позвать Тимофея Васильевича обратно и закрыть дверь? – тихо спросила София.
Роберт смотрел на любимую так, словно хотел сказать, что никакие чудовища не посмеют ее тронуть.
– Чив-чив, не волнуйся, моя птичка! Если Тимофей Васильевич увидит что-то нехорошее, то на улице не останется.
– Мы уверены, что не змея в траншее ползает, – закончил свой рассказ Николай. – Бывают тут… ну, например, не с нашей планеты?
– Нет. – Фея покачала головой. – Здесь наших хватает: из прошлого, из будущего, из Джиннистана и какой-нибудь подземной страны или другой реальности. Между прочим, Коля, почему вы так глубоко копаете?
– Земля зимой промерзнет метра на полтора-два, и если трубы разорвет, то трудно будет нам на небе или в другом месте объяснить, за что нас колбасой и карасями кормили.
Фея улыбнулась.
– Вот мой сверчок никогда о таких вопросах не думал, поэтому теперь, услышав «чив-чив», бежит за печку или прячется под веником.
– Ах так, под веником? – удивился поэт и, помедлив, сказал: – Спасибо!