Потом отряды подходящих для этой местности боевиков под руководством генерала Бруса займутся наведением полного порядка. Волк Владимир будет, пожалуй, хорошим наместником Междумирья. Пэру, если генерал будет за ним маленько присматривать, а Владимир время от времени его награждать, можно будет доверить инвалидов и стариков.
Моргенфеллер знал, что вернется в Олигархическую Конфедерацию, и вроде бы не имело смысла заниматься древним лесным захолустьем. Однако если нет порядка в прошлом, то не будет и в будущем. Моргенфеллер усмехнулся, вспомнив, как на семейных совещаниях братья и сестры ругались и скрипели зубами от жадности, но все-таки выделяли деньги на бесчисленные гранты для историков и мыслевизорных программистов…
На поверхности раздались странные звуки. Мощными рывками Моргенфеллер ушел в глубину. Убедившись, что его не преследуют, он остановился и обдумал ситуацию, потом медленно пополз вверх.
Владимир выл с безнадежной тоской, Брус подвывал, Пэр почему-то не участвовал в концерте. Когда Моргенфеллер вынырнул из-под земли, волк и ефрейтор повернулись к нему, продолжая выть.
– Я понял. Мне тоже горько, – сказал директор. – Повойте еще пять минут, и начнем думать.
В лесу стало темней и ощутимо прохладней. Владимир утверждал, что это зависит от положения солнца, – бледного желтого круга, подвешенного к удивительно высокому потолку. Брус и Пэр тогда подмигивали друг другу и Моргенфеллеру, прыскали в кулаки, однако вполне допустимо, что волк прав. Солнце было похоже на плоский плафон, за которым расположен источник света и, возможно, тепла.
Владимир рассказывал, что при новой луне станет еще холодней, замерзнут лужи, будет идти пар изо рта. Однажды земля покроется снегом, и для всех начнется голодное время.
Моргенфеллер вдруг понял, что есть еще одна причина, по которой необходимо захватить замок феи, – иначе трудно будет выжить в зимнем лесу.
Волк и ефрейтор перестали выть.
– Хорошо, – сказал директор. – Пэра мы не забыли. Если он живой, мы отобьем его у русалок, или обменяем на пленного врага, или как-нибудь по-другому вытащим нашего парня, но пока нам надо выжить самим.
– Статуи двигаются! – зарычал волк, глядя мимо Моргенфеллера.
Фея смотрела из окна на убегающих расколдованных животных.
– Хоть бы кто спасибо сказал, удирают без оглядки!
– Застоялись они, госпожа, – робко возразила София, – но все очень рады и благодарны!
– Ну что ты, какая благодарность, только рады. Думают, наверно, что я по рассеянности волшебную палочку перевернула или не то слово сказала. Однако быстро могу ошибку исправить, поэтому нельзя отекшие лапы разминать, надо улепетывать, как получится – хромая, припрыгивая, ползком.