Соседи у него пьяницы: им то на водку не хватает, то хочется важные новости рассказать или обидно, что кто-то спит, когда им грустно, поэтому в жизни штамповщика тихих минут немного. Однако непостижимым образом он все же оформил плоды своих раздумий в форме солидного по объему научного трактата, стараясь следовать изменчивым правилам для сиих сочинений, – предполагаю, это был героический, многолетний труд. Возможно, даже неплохо получилось, но кому такое надо?
В издательствах мужику объяснили: «За ваши деньги – любой каприз!» Вот теперь горемыка, мучительно преодолевая скромность и стеснительность, ходит по денежным людям в надежде найти родственную душу.
– Понятно, что он не телепат, – задумчиво сказала крылатая женщина. – В таком случае я могу побыть невидимкой и послушать вашу беседу.
– О чем мне с ним говорить? – удивился Сергей Юрьевич.
– Ну, поговори о чем-нибудь, – попросила фея.
– Замечательные пирожные! Сердечное спасибо, Ирочка!
Михаил Петрович несколько раз прикоснулся платком к губам.
– Нет, сейчас же уберите платочек! – запротестовала девушка. – Мы еще «Шоколадный кораблик» не пробовали!
Она решительно разрезала напополам «Шоколадный кораблик», «Розочку» и «Грибную семейку».
– Простите, пожалуйста, мне придется трусливо отступить. – Однако в голосе Михаила Петровича чувствовалось сомнение, потому что пирожные он любил.
– Значит, пусть я одна толстею? Я всегда считала вас порядочным и надежным человеком!
– Ирочка, я вынужден спасать мою репутацию, – сдался Михаил Петрович, и теперь в его голосе было только восхищение. – Где вы берете такие вкусности?
Вопрос отнюдь не был риторическим: в обеих кулинариях, которые посещал Михаил Петрович, он ничего подобного не видел.
– Для ведьмы купила, – шепотом ответила девушка. – Прилетает к нам одна такая… но чем мы хуже? Когда я с полным подносом обратно бежала, то решила, что ведьма должна поделиться!
С нежной требовательностью защебетал телефон внутренней связи. Ирина вздрогнула – мелькнула паническая мысль, что ведьма все слышала и придется как-то выкручиваться.
– Кисонька. – Голос шефа был немного растерянный. – Пригласи господина филолога к нам… ко мне.
– Хорошо, – покорно прошептала секретарша, хотя что уж тут могло быть хорошего?
Михаил Петрович встал, вид у него был ошеломленный и… сияющий.
«Бегите отсюда, быстрей!» – умоляли большие, яркие глаза Ирины. К сожалению, исследователь литературы эпохи романтизма относился к тем мужчинам, для которых глаза женщин загадочны и таинственны.
– Хорошо! – упрямо повторила Ирина, споря с судьбой Михаила Петровича, и взяла его за руку.