Они прошли в кабинет. Застенчиво улыбаясь, Михаил Петрович сказал:
– Здрасте!
– Здоровеньки булы, – добродушно ответил директор, который владел двумя-тремя важными словами из многих языков. Он показал на одно из кресел: – Сидаун, плиз!
Рассеянный господин филолог не обратил внимания на этот жест и попытался сесть в другое кресло, однако чья-то рука ему помешала – разумеется, это была рука секретарши. Правда, Ирина стояла с другой стороны, но была девушкой молодой и ловкой: у нее получалось Михаила Петровича с одной стороны тянуть, а с другой мягко, настойчиво подталкивать, поэтому в конце концов он приземлился там, где ему было указано.
– Гут! Прекрасно! – кивнул заметно вспотевший директор, потом его маленькие глазки спросили секретаршу: «Ну и что мне с ним делать?» – «Нет, но ты же сам захотел его увидеть!» – «Солнышко, при чем здесь я?» – «А что ведьме от него надо?» – «Не знаю, никаких проблесков!»
– Простите, Ирочка, – сказал вдруг Михаил Петрович, – я только сейчас заметил, какие у вас сегодня потрясающие духи! Наверное, французские?
– Сомневаюсь, что французские! – фыркнула секретарша.
Директор задумчиво разглядывал гостя. Тот был русоволос, худощав, сорока с небольшим лет от роду. Нос у него был толстый, красный, в пупырышках, один глаз смотрел прямо, другой воровато косил. Понятно, почему на проходной завода Михаила Петровича часто останавливали, заставляли глубоко подышать и тщательно обыскивали, не догадываясь, что имеют дело с человеком принципиальным и фантастически честным.
– Вы сегодня отдыхаете или во вторую смену работаете? – спросил директор.
– Нет, мы же лодыри, по субботам обычно не работаем, – осмелился пошутить Михаил Петрович.
– А мы каждую субботу пашем, – с некоторым удивлением сказал Сергей Юрьевич, – но ничего, втянулись… У вас-то как вообще, жизнь, здоровье?
– Спасибо… Диссертацию перечитал и опять три ошибки нашел. К счастью, ее пока не опубликовали, а то не представляю, как бы я людям в глаза смотрел.
– Можно я вам солнцезащитные очки подарю? Мне помогают.
Сергей Юрьевич выдвинул верхний ящик стола.
– Филолог, ты стекла вставлять умеешь? – спросила Ирина странным, незнакомым, но волшебно прекрасным голосом.
Михаил Петрович повернул голову и замер.
– Подожди-ка, не шевелись, – сказала крылатая женщина и прищурилась.
У Михаила Петровича косой глаз подергался, из него выкатилось несколько слезинок, и вдруг он начал смотреть прямо.
– Это, – неуверенно сказал директор, – у меня на затылке маленькая бородавка…
– Без проблем, – ответила фея, – думаю, о цене мы договоримся.