Загрохотали орудия у переправы. А потом по всей обороне началась огневая канонада. Снаряды и мины рвались десятками. Противнику каждый метр достался дорогой ценой. С переправы мне позвонил мой заместитель подполковник Гаврилов и доложил, что гитлеровцы, обрушив ураганный огонь из пушек и минометов по 1-му мотострелковому батальону и 175-му батальону 115-го укрепрайона, двинули к нашему берегу 15 моторных лодок с десантом. Кроме этого, за ночь они достроили западную часть моста и бросили по нему около 300 автоматчиков, которые бегом устремились к нашему берегу. Тогда комиссар батальона Тюленев и поднял батальон в контратаку. Произошла кровавая схватка на мосту. Много фашистов было перебито из пулеметов и в рукопашной схватке. Десятки их были сброшены в волны Дона. Здесь, на мосту, сержант комсомолец Леонид Григорьевич Юхнов из ручного пулемета скосил до 40 захватчиков. Разбиты несколько лодок с десантниками. Немцы бегут на западный берег. Мост сейчас расстреливаем из пушек и минометов, часть его горит. Печально то, что погиб смертью героя отважный комиссар Тюленев. Вражеская пуля пробила партийный билет и остановила горячее сердце коммуниста.
Только сейчас я понял, почему прошедшей ночью немцы стреляли до рассвета. Им нужно было больше шума для маскировки, чтобы достроить мост. Командование 3-й моторизованной немецкой дивизии пыталось захватить плацдарм, они одновременно с атакой 71-й пехотной дивизии хотели нас взять в кольцо и уничтожить в Калаче всех до одного, согласно приказу командующего 6-й немецкой армией Паулюса.
В этот день кровопролитный бой за Калач не умолкал ни на одну минуту. В неравной схватке падали бесстрашные мотострелки. Таяли и вражьи силы. Но, несмотря на большие потери, противник все усиливал натиск, и к 15 часам ему снова удалось занять старый Калач (северную часть города). Судьба обороны висела на волоске. Учитель 1-й школы города Калача Петр Минанко сложил песню о том времени:
К Дону врагом прижатая…
Мин круговорот, снарядов,
Бой за боем, огня обвал,
Но насмерть дралась бригада.
Ни огонь, ни металл не брал.
Я верил своим родным бойцам и командирам, верил, что они сделают все, не жалея жизни, чтобы выбить врага из города, не дадут гитлеровцам закрепиться на захваченных позициях. С этой уверенностью отдал приказ командирам частей через час начать решительную контратаку с призывом «Вперед, только вперед! Смерть фашистским захватчикам!» Этот призыв был немедленно передан в части.
Наступил час, и командиры подняли бойцов в контратаку. Мы наносили ответный яростный удар. Пошли стеной. В цепи стрелков катили свои пушки герои-артиллеристы Узянова и старшего лейтенанта Егорова. Калиберными снарядами они уничтожали танки, картечью — пехоту и огневые точки врага, прокладывая дорогу нашим подразделениям. Со своими орудиями они появлялись на самых тяжелых участках боя. Их мужество и инициатива вдохновляли мотострелков, которые в полном взаимодействии с ними продвигались вперед. Каждый из воинов понимал, что сейчас идет схватка за жизнь всего личного состава бригады. Ожидать откуда-то помощи, когда все части 62-й армии у Сталинграда, исключено. В бою политработники и командиры, начиная от сержанта, наступали с лозунгом: «Вперед, товарищи, только вперед! Бей фашистов!» Бойцы отвоевывали каждый метр земли, каждый дом у фашистов. Крики «ура!», автоматные очереди, треск гранат, разрывы снарядов и мин гулом стояли в воздухе.