– Да будет сделка! – сказал Шенна.
– Без осечки? – спросил Черный Человек.
– Без осечки, – сказал Шенна.
– Как есть клянешься, всем наивысшим?
– Как есть, всем наивысшим, – ответил Шенна.
НОРА: Ну вот… Пегь. Вот и мы… опять. Я запыхалась… бегом бежала. Боялась, что сказка без меня начнется и я что-нибудь пропущу.
ПЕГЬ: Вот тебе честное слово, мы бы тебя дождались, деточка. Да и Гобнать пришла совсем недавно.
ГОБНАТЬ: Потому что нам надо было сбивать молоко и мне пришлось идти с маслом в Короткий Овраг, а когда я возвращалась ближним путем, меня застала темень и, ей-ей, натерпелась я страху. Вспоминала про Шенну, и про золото, и про Черного Человека, и про искры, что сыпались у него из глаз, покуда бежала, чтоб не опоздать. И тут подняла голову, глядь – передо мной самый настоящий межевой камень! Посмотрела я на него да сразу увидала – клянусь святым писанием! – что у него рога!
НОРА: Боже, Гобнать, закрой рот и не морочь нам голову своими межевыми камнями и рогами! Рога у камня! Поди ж ты!
ГОБНАТЬ: Может, если б ты сама там оказалась, не была б такая языкастая!
ШИЛА: Глядите-ка! И кто это у нас тут мешает сказку сказывать? Может, Кать Ни Буахалла скажет, что это я?
КАТЬ: Не скажу такого, Шила. Веди себя сегодня хорошо, ты мне такой очень нравишься. Уж так я тебя люблю! Всем сердцем люблю!
ШИЛА: Ну да, конечно. Вот погоди, пока разозлишься – тогда, верно, не будешь говорить «уж так я тебя люблю»!
НОРА: Ладно, ладно, довольно же, девочки. Ради такого дела я сама стану промеж вами межевым камнем. Отложи этот чулок, Пегь, да расскажи нам лучше сказку. Получил ли Шенна кошель? Много ведь кому кошель обещали, да никто ничего и не получил.
ПЕГЬ: Едва только Шенна вымолвил «как есть, всем наивысшим», Черный Человек изменился в лице. Он оскалил зубы верхние да нижние, они так и заскрежетали друг о друга. Изо рта у него вырвался рык, и Шенна не разобрал, хохочет он или стонет. Но когда сапожник глянул Черному Человеку прямо в зрачки, накрыло Шенну тем же ужасом, что и вначале, и осознал он, что знакомец его и не думал смеяться. Ни разу прежде не встречалось ему ни глаз гаже этих, ни взгляда зловредней, чем этот взгляд, ни лба жестче и непреклонней того, что выпирал над теми глазами. Ничего не сказал Шенна и всеми силами старался не подать виду, что заметил этот рык.
В ту же минуту Черный Человек вновь высыпал золото себе на ладонь и пересчитал его.
– Вот, – сказал он. – Вот тебе, Шенна, сто фунтов за первый шиллинг, что ты сегодня потерял. Теперь тебе отплачено?
– Это солидное возмещение, – ответил Шенна, – справедливо будет заметить, что мне отплачено.