Я сделала поверхностный вдох. — У нас будет ребёнок, Сет. Я не хочу, что бы между нами что-то стояло. Ни сейчас. Никогда. Я хочу, чтоб мы были на одной стороне. Всегда.
Сет опустил руки по бокам. Он долгое время молчал, так долго, что я понятия не имела, о чём он думал, но затем он переместился — так быстро, что я не заметила. В одно мгновение, он оказался рядом со мной, обнял меня за талию и положил руку на мою шею. Я резко втянула воздух, и Сет поймал мой вдох поцелуем.
Всё моё тело затрясло от удивления. Это был не медленный поцелуй. О нет, это было глубоко и жёстко, и это опалило меня до самого сердца, до глубины души. Я прижала руки к его плечам, но не оттолкнула его. Я скользнула руками по его шее, и рука на моей талии стянулась, привлекая меня к его телу. Поцелуй замкнул все до единого мои чувства к тому времени, как Сет оторвал свой рот от моего.
Сет прижался лбом к моему. — Ты права, — сказал он, шатко вздохнув. — Я должен был сказать тебе, что делаю.
— Должен, — согласилась я, запуская пальцы в мягкие волосы, связанные на его затылке.
Он пробежался большим пальцем вдоль моей щеки, и когда заговорил, его голос был чуть громче шепота. — Я не хочу, чтобы между нами что-то стояло. Начиная прямо сейчас.
Сет.
— А ты не шутил, когда казал, что не хочешь ничего между нами, начиная с этого момента, — сказала Джози. — Я не думала, что ты говоришь так буквально.
— Вовсе не шутил. Прядь волос, обвитая вокруг моей руки, была ни светлой, ни тёмной. Он отливала потрясающей гаммой оттенков, от светлого блонда до глубокого золотистого. Я понятия не имею, как волосы от природы могут иметь столько оттенков.
— Что ты делаешь?
Отведя взгляд от странных, но самых красивых волос, которые я когда-либо видел, я обнаружил, что смотрю в яркие, синие глаза.
Давление сжало грудь, пока я взглядом блуждал по лицу Джози. Её щёки были ярко-розовыми, что, вероятно было связано с тем, что я снял с неё всю одежду за несколько минут до этого. Видя этот красивый цвет её щёк, я почти забыл о том, как бледна она была в течение нескольких недель после заточения Титаном Гиперионом. Она прошла через ад, и я знал, что она скрывала от меня кое-что. Кое-чем она не поделилась, либо потому что ей было либо не комфортно, либо потому что боялась, что я в гневе подожгу половину Западного полушария.
А последнее было всегда возможно.
Я, как известно, сначала реагировал, а затем может быть, в зависимости от настроения, задавал вопросы.
— Ты всё ещё злишься на меня? — спросил я.
Её голова опустилась на подушку. — Если бы злилась, я бы здесь не лежала голой. Ты талантлив, но не настолько.