Конечно, дни, когда таких, как Лоррейн, отправляли в особые дома для падших женщин, закончились, но произошло это совсем недавно. И – подумать только! – Лоррейн чуть-чуть не успела закончить школу! Казалось бы, если уж продержалась до выпускного класса, можно вздохнуть спокойно, сплетничали домохозяйки на рынке. Но бедняжка Лоррейн срезалась на последнем решающем этапе. Подпала под чары паренька с озорным взглядом и отсутствующим передним зубом, грязными ногтями и длинными буйными кудрями. Лоррейн ушла из школы осенью, в середине четверти, а большинство других учеников продолжили учиться как ни в чем не бывало.
Но Клэр этот случай не давал покоя. Она никак не могла выкинуть его из головы, даже когда преподобный упомянул о нем за ужином – разумеется, с горячим осуждением и неодобрительными покачиваниями головой. Клэр представила, как носит ребенка Тьерри. А вот у нее на руках смеется пухленький розовощекий ангелочек. Клэр каждый день внимательно разглядывала живот. А вдруг?.. Да, они предохранялись, но в одной из самых смелых и откровенных своих проповедей преподобный объявил, что толку от контрацепции мало: единственная надежная защита – это целомудрие и любовь Иисуса Христа.
Клэр жалела, что они с Тьерри были так осторожны. Как-то раз она шла по главной улице с мамой и вдруг заметила Лоррейн. Мама, боявшаяся, что папе донесут об этой встрече, повернула было в другую сторону, но Клэр встала как вкопанная и поздоровалась с Лоррейн. Не смогла удержаться. Она во все глаза разглядывала фигуру бывшей одноклассницы, напоминавшую пузатую вазу. Грудь Лоррейн округлилась, высокий живот был натянут, как барабан. В голове не укладывается, что внутри живое существо. Лоррейн смотрела на Клэр одновременно и со страхом, и с вызовом.
– Удачи, – пожелала Клэр.
Они стояли на тротуаре всего две минуты, но прохожие уже начали шептаться.
– Спасибо, – буркнула Лоррейн.
Ее мать, стоявшая рядом, казалось, разом постарела на десять лет. Лоррейн не гордилась своим поведением, но ее пышущее плодородием тело выглядело гордо. Клэр единственная в школе завидовала Лоррейн и не участвовала в мерзких пересудах, замаскированных под выражение сочувствия. Будь Клэр в положении, села бы на паром и поздно вечером явилась бы к Тьерри в мансарду. Как бы он ей обрадовался! Хотя нет, Тьерри сейчас не там. Наверное, марширует где-нибудь на плацу. Но даже будь он дома, вдруг Тьерри отреагировал бы по-другому? При появлении Клэр его лицо бы растерянно вытянулось. А может, в его постели и вовсе лежала бы другая. Клэр не питала иллюзий: Тьерри пользуется немалой популярностью у женского пола. Но нет – он бы вскочил, широко улыбнулся – ах, эта неотразимая улыбка! – и стал бы целовать живот Клэр снова и снова, щекоча его усами. А потом они бы всю ночь сидели, строя планы и разговаривая про будущего ребенка: это будет самый красивый, самый хорошо накормленный малыш в Париже! А потом заря осветит крыши Рю де Риволи и ясное розовое утро превратит белые улицы в море роз, обещая еще один свежий золотистый день.